Грейнджер распахивает глаза, стоит ему отнять руку от её лица. Она должна убедиться, что это не означает ничего плохого, что он по-прежнему рядом с ней. Девушка внимательно следит за его движением, переполняемая нескончаемой радостью и облегчением всего от одной мысли, что он тоже не снимал её кулон всё это время. Не мог же он захватить его с собой именно сегодня по какой-то удивительной случайности. Он чувствовал ровно то же самое, что и она, а она не могла найти в себе смелости отыскать его после уроков в запутанных коридорах Хогвартса и просто поговорить. Если бы она не отдала маховик времени, она бы обязательно вернулась назад, чтобы всё исправить, чтобы не разрывать сердце, которое у них несомненно было одно на двоих, нескончаемой ревностью и пустотой, длящейся так невообразимо долго. Она и вправду такая глупая, раз допустила, чтобы всё это произошло.
Она пропускает мимо ушей его вопрос, а он в отместку уходит от ответа. Глаза тут же нехорошо вспыхивают. Она должна знать! Она же перед ним открылась, она тоже требует быть предельно честным в ответ, не отделываясь лишь парой неопределенных фраз. От необдуманных действий Грейнджер останавливает лишь воспоминание о том, как он неудачно приземлился, иначе бы она сейчас трясла бы его за плечи, отчаянно требуя ответа. Она должна знать! Она должна знать, что было между ним и этой проклятой Паркинсон, которая постоянно была несмываемым бельмом на глазу, потому что уязвленная женская фантазия рисует далеко нелицеприятные картины.
Но он не дает ей думать, злиться, протестовать, так запросто вжимая в обжигающе-холодную плитку. И откуда у него вдруг взялось столько сил, столько власти над ней. Ещё буквально полчаса назад, он не смог с ней совладать, а теперь по-королевски вальяжно брал реванш, прекрасно осознавая, что Грейнджер больше не сможет оказывать сопротивления. Девушка судорожно хватает губами воздух, вжимаясь ладонями в стену. – Малфой… - едва различимо, едва приоткрывая рот, чтобы выдохнуть это имя. Он недостаточно близко. Она хочет его ближе, хочет чувствовать его всем своим вздрагивающим после каждого его слова телом. Он снова забирается в её голову, поглощает её душу без остатка, от него не может скрыться ни одна её самая потайная мысль, и он прижимается к ней всем своим телом, дурманящим голосом шепча на ухо снова про Уизли. Девушка бессильно впивается ногтями в плитку, готовая умолять его всеми доступными ей способами, чтобы он больше никогда не вспоминал про него, чтобы никогда между ними не проскальзывал даже и намек на призрак этого человека. – Пожалуйста… Хватит… Драко… - умоляюще, голос предательски срывается, в его присутствии не удается выровнять дыхание, чтобы речь звучала плавно. Она очень завидует его удивительному самообладанию. Всего на долю секунды, прежде чем в её голове не остается ни единой мысли, стоит ему так отчаянно хищно впиться в её губы поцелуем, не терпящим никаких возражений. Настоящим, горячим, требовательным, от которого тут же так пошло начинает сводить низ живота, а по венам разливаться самый настоящий огонь. И это всего лишь от одного поцелуя. Грейнджер позволяет себе в первый и последний раз сравнить его с Уизли, с нескрываемым наслаждением отмечая, насколько сильно тот проигрывает. – Ты лучший, - успевает коротко выдохнуть, снова впиваясь горячими губами, переплетаясь влажными языками, её протяжный стон сладко тонет в тягучем поцелуе, который вытягивает из неё все силы, все чувства, оставляя внутри лишь одну единственную мысль – она полностью принадлежит ему; его рукам, которые так идеально знают её собственное тело, знают все её слабые места, так искусно вырывая сладкие стоны из её губ; его властному голосу, в котором слышатся дурманящие хриплые нотки, и которому она готова беспрекословно подчиняться. Даже когда он заходит дальше, вытягивая из неё сдавленные стоны всего лишь своими пальцами. Мэрлин, как ему только это удается. И как отчаянно неправильно хочется большего, хочется почувствовать его внутри себя всеми доступными способами, на несколько мгновений стать единым целым, неразделимым, наконец-то избавиться от мешающей одежды, которая казалась сейчас такой неуместной.
- Твоя, - конечно твоя. Это ведь так удивительно просто. Истина, не требующая доказательств. Они оба это прекрасно знают, но какими волшебными волнами внутри отдаются эти слова, они смывают все те ужасные воспоминания и недопонимая, оставляя только лишь самое главное. Грейнджер впервые за все эти долгие месяцы словно избавилась от сдерживающих оков, словно вдохнула полной грудью, вырываясь из этого проклятого замкнутого круга, упираясь грудью в стенку душевой, прогибаясь в спине, чувствуя его всем своим телом, забываясь всё сильнее после каждого нового движения, прося ещё, жадно, жалобно, требовательно, заполняя узкое пространство душевой своим горячим шепотом, выдохами, полными сладкой истомы, его именем, срывающимся с её губ, когда тело начинает сводить мучительно-сладостной судорогой.
Странное ощущение всепоглощающей любви абсолютно ко всему заполняет её изнутри, проникая в самые отдаленные части её души. Все тревоги и страхи остались далеко позади, словно они были стерты в мгновение ока, словно их никогда и не было. Она в его объятьях, она чувствует его тяжелое и сбивчивое дыхание, и это то единственное, что ей сейчас хочется больше всего на свете: знать, что он рядом, что он не исчезнет, что он тоже испытывает к ней самый настоящий фейерверк чувств внутри. Грейнджер находит в себе силы, чтобы повернуть голову назад, дотянуться до его влажной щеки, застывая, прижимаясь к ней губами и таким простым движением пытаясь поделиться всем тем, что творится в её душе, но на что ей не хватает сил, чтобы прямо сейчас произнести это вслух.
[AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Грейнджер улыбается, не в силах скрыть, насколько сильно она сейчас счастлива. Оно было и не к чему. Наконец-то спустя столько времени можно снова побыть просто самим собой, наконец-то она снова обрела то, о чем так долго мечтала, и о чем думала, что потеряла это навсегда. Гермиона млеет от близости, от ощущения его пальцев на её талии, которые она накрывает своими руками и успокаивающе нежно скользит по ним, сходя с ума от столь простых прикосновений. Грейнджер даже не может прийти в себя, когда он отстраняется, она лишь рассеянно пытается поправить свою одежду дрожащими пальцами, но у него это получается куда лучше. Она чувствует себя такой беззащитной и хрупкой рядом с ним, и почему-то впервые в жизни ей это нравится. Грейнджер опускается рядом, свободной рукой убирая с лица капли воды, и тихо улыбается, задумчиво засмотревшись перед собой, чувствуя его руку в своей руке, такую теплую, почти обжигающе-горячую, совсем не такую, когда она впервые коснулась его сегодня вечером. Они оба уже не такие, какими были всего несколько часов назад.
Грейнджер всегда отчаянно понимала, что времени, отведенного им на двоих будет крайне мало. Лишь тайные встречи в школе - небольшие крупицы того, что могло бы у них быть, но всё равно такие бесценные. Стоит им покинуть Хогвартс, они вряд ли будут видеться. Грейнджер прекрасно понимала, какую ответственность за собой несет принадлежность к древнему и старинному роду. Никто не позволит Малфою встречаться, а тем более взять в свои законные супруги такую, как она. Последние два года в Хогвартсе – это всё, что у них осталось, и девушка даже не представляла, насколько сильно она преувеличивает.
Гермиона лишь коротко кивает в ответ на его вопрос. Ей это казалось настолько очевидным, что не нуждается в напоминании. Конечно же никто не должен про них знать. Никто их не поймет, и никто их не примет. Уж точно не Гарри с Роном, и уж точно не слизеринцы и семья Малфоя. Этим вечером, в этой раздевалке, они словно спрятались от всего мира, упиваясь такой почти забытой близостью друг друга, от которой по всему телу разносится благоговейный трепет. Хотелось просидеть так до самого утра, не разнимая рук, не произнося ни слова, и просто чувствовать, что он находится рядом.
Грейнджер не знает, сколько времени они так сидели, погруженные в собственные мысли, которые несомненно были заполнены друг другом, словно она попала в другой мир, где не существует таких понятий, как часы или минуты. Они обретали друг друга, с какой-то долей недоверия стараясь снова проникнуться этим чувством, которое медленно отходило от столь долгого сна. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой; это слишком правильно после пустых четырех месяцев; слишком просто, чтобы после всего произошедшего он так непринужденно лежал на её коленях с закрытыми глазами. Её руки сами опускаются на его мокрые волосы, убирая со лба сбившиеся пряди, скользя тыльной стороной по его прекрасному лицу, которое сейчас кажется таким безмятежным и спокойным. Грейнджер забывает, как дышать, замирая рукой на его шее, плавно очерчивая большим пальцем линию подбородка, чувствуя его пульс подушечками пальцев. Чувственные ресницы дрогнули, он открывает глаза, а Гермиона не может отвести от него взгляда, зачарованная, околдованная им, всем своим естеством принадлежащая ему, утопающая в его почти невесомых прикосновениях. Грейнджер не может устоять и начинает улыбаться в ответ. Шире, счастливее, наконец-то выпуская свои чувства на свободу. Девушка накрывает его руку своей, прижимаясь лбом к костяшкам пальцев, закрывая глаза и содрогаясь всем телом от беззвучного смеха, который пытается прорваться наружу, - Малфой! – произносит на одном выдохе, столько счастья, облегчения и радости в голосе, в одном простом этом слове. Словно она наконец-то проснулась, пришла в себя, вырвалась из кошмарного сна, в котором жила всё это время. На языке вертится столько слов, она столько всего должна ему рассказать, что совершенно не представляет, с чего начать. – Малфой, - уже мягче, словно пытаясь поверить, что она в самом деле может так запросто произносить это вслух. – Спасибо за твой подарок. Мне ещё никто и никогда не преподносил столь чудесные вещи. – склоняется, убирая мокрые волосы за плечо и шепотом выдыхая последние слова, - Я должна была поблагодарить тебя ещё в тот самый день, но лучше ведь поздно, чем никогда? – лукаво улыбается, едва касаясь его губ своими, чувствуя его влажное дыхание на своих губах, вдыхая исходящее от него тепло. Такой соблазнительный, близкий, удивительно родной. Их губы соприкасаются, Грейнджер упивается этим ощущением, растягивая время, дразня, проводя языком между губами, чуть отстраняясь, не давая грубо зайти дальше, а потом снова впиваясь медленно, тягуче сладко, невыносимо нежно, вкладывая в этот поцелуй все те несказанные слова, бесконечные спасибо, всю себя без остатка. - Спасибо за подарок, Малфой.
Грейнджер отстраняется, прислоняясь спиной к стене, подставляя лицо потокам воды и начинает болтать. Она вспоминает все те истории, которые с ней происходили, и которые тут же помечались в её сознании, как «было бы интересно рассказать это Малфою». Она улыбается, она смеется, а её смех волнами разносится по раздевалке, привнося столько тепла в душу, что в это всё ещё сложно поверить. Она чувствует, как он тоже улыбается, отчего в груди перехватывает дыхание, она слышит его смех, совершенно другой, не тот, который так напугал её всего лишь пару часов назад, а тот, который она слышала, когда они были в Марселе. Пальцы бездумно путаются в его волосах, зачесывая их назад, скользя по теплой коже ногтями. Грейнджер даже не может представить, сколько сейчас на самом деле времени. Может, ещё только лишь полночь, а может, уже начинает всходить солнце, заливая заснеженное поле своими первыми лучами. Только сейчас это совершенно не имело никакого значения. Гермиона скользит подушечками пальцев по нежной коже его запястья, поднимаясь выше, вычерчивая на ладони указательным пальцем незамысловатый узор. Столько простого человеческого уюта во всех этих действиях, который, казалось бы, ни за что не должен возникать между гриффиндоркой и слизиринцем. Они ведь такие разные. Грейнджер переплетает их руки, успокаивающе поглаживая большим пальцем в сторону выступающей косточки, а потом возвращаясь обратно, осторожно отнимая руку, чтобы повторить это всё заново, чтобы почувствовать, как напрягаются его пальцы, не желая выпускать её руку из своей. Гермиона почти готова умереть от счастья в это же самое мгновение, когда вдруг в голове всплывает вопрос, над которым она столько думала, всё это время, - Ты ведь помнишь первую пару у Слизнорта? – невозможно забыть, как она чуть не проболталась прямо перед всеми, - Чем пахла твоя Амортенция, Малфой? [AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Грейнджер падает на кровать, даже не раздеваясь. Все сокурсницы уже давно спят, видимо празднование прошло на ура, и никто даже и не заметил её собственного отсутствия. Как славно. Девушка улыбается, уставившись невидящими глазами в полог кровати. Она невообразимо счастлива. Впервые за всё это время. Она даже не может уснуть, задумчиво поглаживая пальцами мантию. Гермиона приподнимается на локтях, в слабом свете луны рассматривая слизеринский значок в левом верхнем углу, скользя по нему пальцами, словно пытаясь убедиться снова и снова, что это всё произошло по-настоящему. Хотелось бегать по общей спальне и визжать от восторга, растормошить спящую Джинни и болтать без умолку до самого утра. Но… Но никто не должен про них узнать. Фраза, которая мгновенно защищает от дальнейших необдуманных действий; которая заставляет снять с себя мантию парня и хорошенько припрятать её, чтобы никто случайно на неё не наткнулся. Но Грейнджер всё равно не может заставить себя закрыть глаза и погрузиться в сон. Она перекатывается по кровати, а эмоции на её лице живут собственной жизнью. Ещё секунду назад Гермиона беззаботно улыбается, а в следующее мгновение прячет лицо в подушку, заливаясь краской, чтобы через несколько минут снова уставиться в полог кровати бездумным взглядом, который сейчас видит далеко не гриффиндорскую спальню. Она вся далеко отсюда. Она всё ещё в той самой раздевалке, она всё ещё рядом с ним.
Такое внезапное расставание с Роном имело просто огромнейшее количество положительных сторон, о которых поначалу Грейнджер даже и не догадывалась. Во-первых, она больше не с Роном. Во-вторых, благодаря этому случаю, она наконец-то расставила все точки над i с Малфоем. В-третьих, теперь можно было картинно закатывать глаза, стоит заметить вечно целующихся Рона и Лаванду, бормотать что-то вроде «Я не могу это видеть», чтобы потом сбежать от Гарри, но совершенно по другой причине.
- Малфой? – в первый раз девушка этого совершенно не ожидала. Она не нашла его среди слизеринцев за завтраком в Большом Зале, а потому решила, что скорее всего мадам Помфри оставила его в больничном крыле как минимум до вечера. Это было приятное удивление. А приходить на пару пораньше стало их совместной привычкой. Как удачно, что все считали их заклятыми врагами, и никто даже додуматься не мог, что между ними и вправду что-то есть. Малфою не составляло особого труда вернуть своему лицу самое непринужденное выражение, а вот Гермионе приходилось очень усердно делать вид, что она очень заинтересованно читает учебник, подперев голову так, чтобы волосы хотя бы немного скрывали её пылающие щеки. Правда, однажды, их чуть не спалил случайно забредший в один из отдаленных коридоров третьекурсник. Удивительно, что она заблаговременно не услышала его приближающихся шагов или… Да, наверное, она была слишком поглощена Малфоем, упиваясь его поцелуями, не в силах думать о чем-либо ещё. Грейнджер распахивает глаза в самый последний момент, быстро хлопает парня по плечу, пытаясь привлечь его внимание, а потом грубо отталкивает от себя, разразившись самой гневной тирадой, на которую только была способна в этот самый момент, чтобы резко крутануться на каблуках и скрыться за соседним поворотом под взглядом ошарашенного третьекурсника. Девушка не может идти дальше, она опускается на пол, зажимая рот руками, чтобы не расхохотаться, стоит ей представить лицо несчастного парня, ради которого и произошел весь этот спектакль; стоит вспомнить лицо Малфоя, который был ошарашен не меньше третьекурсника первые пару секунд, а потом быстро взял себя в руки, чтобы убедительно подыграть Грейнджер.
- Навевает воспоминаниями, не находишь? – заливается смехом, стоит им снова встретиться через некоторое время, чтобы продолжить то, на чем их так нагло прервали.
Теперь Гермиона сбегала пораньше с завтрака, обеда и ужина, ссылаясь на всё ту же самую рыжеволосую причину, которая играла в двух присосавшихся осьминогов с Лавандой. И чего уж греха таить, это выглядело ужасно. Рон, кажется, пытался всеми доступными ему способами вызвать в Гермионе ревность, но девушка чувствовала неизменное отвращение. Грейнджер убегала в библиотеку настолько часто, насколько это только возможно, но практически никогда так до неё и не доходила.
Только за несколько недель до самого Рождества их встречи стали заметно реже, потому что Грейнджер допоздна засиживалась в библиотеке или пустых классах, готовя Малфою подарок. Приходилось быть очень изворотливой, чтобы он ни о чем не догадался, а потом требовалось огромное самообладание, чтобы случайно не проболтаться, когда он замечал новый ожог на её теле и требовал ответов. Грейнджер старательно натягивала рукава, скрывала следы под слоем косметики, одолженной у сокурсницы, но от его внимательного взгляда ничего не могло ускользнуть. Слава Мерлину, завтра уже тот самый день, когда Грейнджер наконец-то вручит свой подарок, и всё это закончится. С одной стороны, это была радостная новость, а с другой… Совсем скоро им придется расстаться на рождественские каникулы. Девушка вроде как случайно сталкивается с ним в переполненном Большом Зале, в котором творится полнейший ажиотаж в связи с грядущими праздниками, она для вида выказывает свое неудовольствие, а на деле вкладывает в его руку небольшую записку, усаживаясь за стол Гриффиндора с самым невозмутимым выражением лица.
На следующий день Грейнджер старательно натягивает рукав кофты, пряча очередное красное пятно, подходя к месту их встречи. Надо признать, что терпение девушки было уже на пределе. И чему она только удивлялась: всё, что так или иначе связано с Драко Малфоем, неразделимо связано и с игрой на её нервах. Пора бы уже к этому привыкнуть. Грейнджер подходит к месту их встречи, осматриваясь по сторонам. Она чуть задерживалась, но кто же знал, что Джинни приспичит начать её поздравлять в самый последний момент. Девушка заворачивает за угол, чуть не роняя свою сумочку от удивления. Суровый и серьезный тон, который заставляет Грейнджер тут же начать осматриваеться по сторонам, пытаясь понять его причину. В отношениях, о которых никто не должен знать, никогда нельзя забывать о банальной осторожности, но в следующее же мгновение Гермиона понимает, как глубоко она заблуждалась. Из её головы исчезают абсолютно все мысли, стоит его рукам забраться под её мантию, властно притягивая к себе и прижимаясь губами к шее. Мерлин, кажется, она никогда не научится не терять самообладания в его присутствии. Грейнджер скользит пальцами по его рукам, обнимая за плечи, зарываясь носом в волосы и отчаянно пытаясь вспомнить, зачем она вообще его позвала. Она ведь писала ему записку… Она целенаправленно шла сюда… Но его горячие губы совершенно не дают сосредоточиться, и Грейнджер впивается в них, как изголодавшаяся. – Подарок! – Гермиона случайно вспоминает, широко распахивая глаза, - Я принесла тебе твой подарок! – убирает руку с его плеча, быстро роется в своей сумочке, извлекая наружу небольшую коробочку, но не вручая её сразу же. – Я подумала, что мы вряд ли сможем увидеться на рождество, а завтра я уже уезжаю домой, поэтому решила поздравить тебя сейчас, - Она вообще думает, что стоит открыть подарок самой, чтобы успеть всё объяснить и не напугать парня сразу же, а хотя… Это ведь его подарок, пусть сам и разбирается. Грейнджер вручает коробочку и делает несколько шагов назад. Что-то ей подсказывало, что лучше немного отойти. – Открывай, не бойся, - старательно улыбается, словно волноваться в самом деле не о чем. Грейнджер скрещивает руки на груди, снова натягивая сбившийся рукав. Вот коробочка открыта, Малфой вынимает наружу предмет, очень похожий на яйцо, только немного необычной формы.

- Это только начало, открой и его тоже, - нет, это конечно же не весь подарок, всё самое интересное внутри. Слышится характерный щелчок, после которого яйцо плавно открывается, выпуская наружу… Самого настоящего дракона, только в очень уменьшенном масштабе.

Грейнджер снова по привычке делает шаг назад, и нервно сглатывает, она ждет, всматривается, но… Ничего. Это несносное животное даже не попыталось изрыгнуть огонь, укусить или хлестнуть своим хвостом нового хозяина. Кажется, оно, ровно, как и все остальные, поддалось гипнотическому взгляду серых глаз юного Малфоя. – Думаю, ты ему понравился. Во мне он до последнего не хотел признавать хозяина, неблагодарное создание, - делает шаг ближе, напряженно наблюдая за белоснежным драконом, который совершенно спокойно себя вел, карабкаясь по рукаву на плечо, - Я ещё не дала ему имя, потому что на все, которые я только придумала, он не отзывался. Думаю, что это лучше сделать тебе самому. – всё ещё пристально наблюдает, умоляя Мерлина, чтобы дракон не додумался испортить их последнюю встречу перед тем, как они расстанутся на рождественские каникулы, - Я подумала, что у тебя должен быть свой собственный дракон, Драко! – смеется, потому что вся эта игра слов ужасно забавляет. Да и у них было много общего. Существа, принадлежащие к древнему роду, которые являлись самым настоящим воплощением красоты и опасности, они всегда являлись проявлением высшей мудрости, которые ни за что не будут проявлять жестокость просто так. Где-то там, внутри, под плотным панцирем из чешуи, бьется самое настоящее и живое сердце, которому не чужды самые простые человеческие чувства. Об этом мало кто знает, потому что нужно очень сильно постараться, чтобы завоевать доверие дракона, Грейнджер знала это не понаслышке. - На самом деле, это перевоплощённый вредноскоп, который я собиралась подарить, но решила, что это будет слишком банально, так что его поведение может тебе обо многом рассказать. – девушка, успокоенная поведением дракона, наконец-то решается отвести от него взгляд и поднять глаза на Малфоя, с интересом наблюдая за его реакцией, - Говорят, что домашние животные похожи на своих хозяев, и теперь я сама так же думаю. Только истинно Малфоевский питомец может сначала на меня извергнуть пламя, потому что ему не понравилось имя, которое я пыталась ему выбрать, а потом, как ни в чем ни бывало, свернуться и уснуть у меня на плече. А однажды, когда я хотела сделать ему морду чуть более вытянутой, ему это не понравилось. Он притворился, что на него в самом деле подействовало заклинание Петрификус Тоталус, а когда я склонилась, чтобы наконец-то внести изменения, он больно укусил меня за руку и сбежал. Наивный, как будто бы я не могу произнести «Акцио, вредноскоп». Слава Мэрлину, теперь я наконец-то смогу вздохнуть спокойно. Ну или почти спокойно, - с самым невозмутимым выражением лица зажимает пальцами прядь волос, которую только что успел подпалить дракон, видимо тоже вручая ей свой собственный рождественский подарок напоследок. – Когда он тебе надоест, всегда можешь посадить обратно в яйцо, он живо притихнет, но если опасность на самом деле рядом, то его тут ни за что не удержишь. Я проверяла. Даже лучше не спрашивай как, - наконец-то над всем этим можно посмеяться, как над всего лишь хорошей шуткой, наконец-то больше не придется везде носить с собой мазь против ожогов, наконец-то можно спокойно вернуться в общую спальню и не бояться, что этот проныра умудрился выбраться наружу, устраивая полнейший погром. – Это самец Венгерской Хвостороги. Точная копия один к ста. – Грейнджер пришлось потратить не один вечер, чтобы детально изучить описание этого дракона, а потом она даже уговорила одну пуффендуйку с последнего курса, которая славилась на весь Хогвартс своей ювелирной трансфигурацией, помочь ей, чтобы вредноскоп и в самом деле принял облик, почти неотличимый от оригинала. Только цвет Грейнджер предпочла оставить пепельно-белый. – Ты ведь ещё помнишь Хвосторогу? – чуть заметно улыбается, когда в памяти всплывает тот самый вечер после первого испытания Турнира Трех Волшебников. Столько воды утекло, они так разительно изменились, Малфой больше не кричит истошно "Грязнокровка! Ко мне прикоснулась грязнокровка!", а Грейнджер перестала относиться к нему, как к самому самовлюбленному мерзавцу на свете. – С Рождеством тебя, Драко.
[AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

В это сложно было поверить, но… У Грейнджер получилось! Ура! Она смогла! Она смогла своим подарком удивить человека, семья которого обладала настолько большим состоянием, что можно было бы скупить всю немагическую Англию, если не больше! Девушка ликовала, даже не думая скрыть свою широкую улыбку. Она даже потеряла дар речи на некоторое время, просто наблюдая за Малфоем и его новым подопечным. Грейнджер лишь коротко кивает заместо ответа, стоит юноше сказать про планку. Она всё прекрасно поняла, но ни за что бы не стала дарить нечто банальное и простое, что не вызывает никакого отклика в душе. У них осталось всего полтора года, поэтому хотелось успеть заполнить их яркими воспоминаниями, иначе будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. От всего на свете можно убежать, но только не от себя и всепоглощающего вопроса «А если…?» ответ на который ты уже никогда не узнаешь, если не будешь действовать прямо сейчас.
- Эй, Малфой, - девушка привлекает его ближе, заметив меняющееся выражение лица. – Я сделала это только лишь потому что действительно захотела это сделать. Просто потому что мне хотелось порадовать тебя. Просто потому что я хотела увидеть, как ты будешь улыбаться, - прижимается лбом ко лбу, бережно скользя пальцами по щекам, - Я видела твою реакцию, для меня это дороже всех галеонов на свете вместе взятых, - она говорит искренне, вкладывая всю душу в свои слова. Это ведь так просто – пытаться сделать человеку приятно, ничего не требуя взамен. – Сегодня последний день в году, когда мы сможем увидеться, именно поэтому я решила сделать его особенным, запоминающимся, только и всего, - легко поддела носом нос, заглядывая в глаза и улыбаясь. Она в самом деле счастлива уже только от того, что он рядом, что ему в самом деле понравился её подарок, что она может так запросто его обнимать и чувствовать его тепло. Кажется, даже ревнивый дракон наконец-то это понял, притих и прекратил пытаться привлечь к себе всеобщее внимание. – Так на чем мы остановились? – прижимается губами к губам, игриво прикусывая нижнюю и занимая свой и Малфоя языки куда более приятными вещами, нежели простыми разговорами.

Гермиона стояла, прислонившись спиной к дверному косяку и отстраненно наблюдала за суматошными сборами родителей. Если честно, то она не до конца понимала, как к этому относиться, но… Кажется, это Рождество ей придется праздновать в полнейшем одиночестве, потому что её родители отправляются гостить к тетушке Мюриэль. Стоит замолвить пару словечек про эту далеко неоднозначную женщину. Во-первых, она была очень влиятельной, и большая часть частных стоматологических клиник в этом городе принадлежало именно ей, в том числе и та, в которой работали родители Гермионы. Во-вторых, она на дух не могла переносить людей, которые были так или иначе связаны с магией, поэтому девушке даже было нельзя показываться ей на глаза. А произошла эта чудесная история давным-давно, когда Гермионе было всего семь лет, и когда магические силы наконец-то начали в ней просыпаться. Все семейство Грейнджер гостило у тетушки Мюриэль, а Гермиона бегала по большим и просторным коридорам, пытаясь себя занять, пока родители говорили о каких-то сложных и непонятных вещах. А потом раздался крик ужаса на весь дом – девочка жутко испугалась одного огромного, но очень любимого тетушкой, портрета, на котором была изображена Мюриэль во всей своей красе: подбородок горделиво вздернут, а глаза казалось были готовы прожечь каждого, кто только отважится взглянуть на неё. Все тут же побежали успокаивать Гермиону, но заместо теплых слов повисло напряженное молчание: на портрете тетушки Мюриэль было всё, кроме самой тетушки Мюриэль. На картине теперь красовались золотые поля пшеницы и даже небольшой домик с дымящей трубой, который раньше не был виден из-за массивного лица женщины.
Так что Гермиона даже и подумать не могла о том, чтобы родители решились взять её с собой, однако, для них самих этот визит был крайне важен. Ходили слухи, что зачастую тетушка Мюриэль приглашает к себе в гости исключительно тех, кого собирается повысить, поэтому девушка нисколько не удивится, если обратно её мать или отец вернутся уже в качестве не просто дантистов, а будучи уже одними из управляющих клиники. Но и чтобы не оставлять Гермиону в совершенном одиночестве, было решено, что она отправится в гости к их добродушной соседке, которая очень любила домашние празднества и готова была принимать у себя любого, кто только захотел бы к ней прийти. Правда, она была немного помешана на карнавалах, поэтому обязательным условием было наличие костюма. Если у тебя его нет, то не беда – сердобольная старушка обязательно найдет для тебя что-то из своих запасов. Правда зачастую это были костюмы белочек или лис, которые были ровесниками самой Гермионы и больно уж пропахли нафталином. Но такая перспектива всё равно радовала куда больше, чем встречать Рождество в совершенно пустой квартире.

Гермиона не долго задумывалась над своим костюмом, выбрав самый оптимальный вариант – платье Авроры, которое принцесса носила, когда ещё не знала, что является наследницей престола. Условие выполнено – костюм есть, да к тому же он не выглядел странно и глупо, и весьма хорошо сидел на девушке. Было бы здорово вместе с костюмом примерить и саму историю Авроры, тогда у Гермионы был бы шанс оказаться чистокровной волшебницей, которая была оставлена на попечение магглам только лишь потому, что ей грозила смертельная опасность. Тогда бы у неё был шанс рассчитывать на то, что однажды у неё с Малфоем будет нечто большее, нежели постоянные прятки от чужих глаз в Хогвартсе. Гермиона взмахнула палочкой, заканчивая образ красиво уложенными белоснежными локонами, аккуратно спускающимися на плечи и перевязанные темной лентой. Всегда можно отделаться от любопытствующих фразой, что она всего лишь взяла парик на прокат, но идти в незаконченном образе девушка просто не могла.
Оставалось каких-то полчаса до выхода, поэтому Гермиона решила ещё раз проверить всё ли готово. Она обошла дом, переложила свертки с подарками для соседки, что были услужливо оставлены её родителями, поближе, когда в дверь позвонили. Грейнджер немного удивилась, но решила, что это всего лишь очередные колядующие дети, поэтому взяла с собой глубокую прозрачную тарелку, до краев наполненную конфетами и сладостями, и пошла открывать, совершенно ни о чем не догадываясь. [AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Ровно до этого самого дня Гермиона никогда в полной мере не задумывалась, что означает фраза «соскучиться по человеку». Даже во время летнего прощания не возникало этого странного ощущения щемящей пустоты внутри. Наверное, это было вызвано тем, что тогда ей так редко выпадала возможность оставаться наедине с собой и собственными мыслями. Теперь же… Теперь ей казалось, словно её душу разделили пополам, спрятав оторванную часть где-то далеко, до куда ей не добраться, сколько бы она ни старалась. И чем бы она ни занималась, как бы сильно она не пыталась отвлечься, все её мысли постоянно возвращались к одному и тому же человеку. Даже когда она выходила на улицу, чтобы добраться до ближайшего магазина, она ни на мгновение не прекращала искать его в толпе. А ведь если подумать, более глупого места, чем город, полный магглов, для встречи с Малфоем просто не придумать. Разумом она это всё прекрасно понимала, но сердце предательски ёкало, стоило взгляду заметить кого-нибудь юношу со светлыми волосами. Интересно, где он сейчас? Чем занят? Думает ли о ней? Она не могла припомнить, чтобы видела его в поезде в окружении остальных слизеринцев, и это было странно. Обычно Малфой был первым, кто с превеликим удовольствием покидал стены Хогвартса, если для этого появлялась любая удобная возможность. Грейнджер снова замечает, как бездумно теребит свой кулон. Это движение стало почти её привычкой, когда она начинала нервничать или уходить в свои мысли. Змейка смотрела на неё своими внимательными зелеными глазками, продолжая хранить молчание. Интересно, а она сама в курсе, где сейчас находится её парочка? Грейнджер убирает обратно кулон, откидываясь на спинку кресла, прячась от назойливых мыслей в книге, но всё равно выходит из рук вон плохо. Через каждые несколько строчек она неизменно ловит себя на том, что продолжает думать о Малфое и об их последнем дне, проведенном вместе. А впереди было ещё целых десять дней, которые начинали казаться самой настоящей пыткой. Интересно, если бы Санта Клауз не был абсурдной выдумкой, чтобы Гермиона у него сейчас попросила? Девушка закатывает глаза, утыкаясь носом в подушку, что лежала рядом на диване. Да, да, ну конечно же она бы пожелала, чтобы Малфой каким-то удивительным чудом в это самое Рождество оказался у неё дома! Обычно в такие моменты в главных героев ударяет молния или происходит что-то из ряда вон выходящее, но только не сегодня. Гермиона прислушивается, во всем доме стояла полнейшая тишина, изредка прерываемая веселыми возгласами с улицы. Поэтому Гермиона даже позабыла о том, что каких-то полчаса назад загадала самое сумасшедшее за всю её жизнь желание, когда в двери постучали.
Гермиона открывает, и… И… И она от удивления чуть не роняет тарелку со сладостями. Ловит лишь в самый последний момент, рассыпая половину конфет на пол. Девушка медленно выпрямляется, не сводя немигающего взгляда с юноши. Либо она в самом деле сошла с ума, либо Санта Клауз существует, и теперь на пороге её маггловского дома стоит сам Малфой.
- С Рождеством, Малфой, - повторяет, словно завороженная. Слова никак не вяжутся со всем происходящим. И реальность наконец-то доходит до её сознания. Она быстро спихивает тарелку на ближайший комод, хватает парня за отвороты пальто, буквально затаскивая его внутрь. Не давая Малфою опомниться, Грейнджер прижимает его спиной к двери, жадно, горячо и требовательно впиваясь в губы, как совсем недавно делал он сам перед началом их уроков. Они последний раз виделись только вчера, а по собственным ощущениям это было словно годы назад. Девушка отстраняется, всё ещё смотря на него огромными глазами, словно увидела самое настоящее чудо на земле… Да это и было самым настоящим чудом! Малфой! В её доме! На Рождество!
- Стой здесь. Просто. Стой. Здесь. Никуда не уходи, я мигом. – хватает свертки и выскакивает на улицу, даже не подумав накинуть сверху одежду. Грейнджер бежит по заснеженной улице, ловко перескакивая через сугробы, совершенно не замечая холода. Сердце бешено бьется, стоит добраться до нужного дома. Гермиона стучит в двери обеими руками, не на шутку перепугав старушку. Стоит ей открыть, как Грейнджер вручает подарки, что-то лепечет про изменившиеся обстоятельства, что она не будет праздновать вместе с ней, и хочет бежать обратно, но старушка каким-то образом всё же успевает ей вручить тарелку с горячей шарлоткой. Времени на споры не остается, поэтому Гермиона мчится обратно с гостинцем в руках. Только уже забегая обратно домой, до девушки наконец-то доходит, насколько горячей была тарелка.
- Ауч! – быстро ставит на всё тот же самый комод тарелку и начинает быстро дуть на пальцы, пока не вспоминает, что ей уже в самом деле семнадцать лет, и она может совершенно спокойно пользоваться своей палочкой, чтобы наложить парочку заживляющих заклинаний.
Как это было вполне логично предположить, Малфоя в коридоре не оказалось. Немного страшновато оставлять его в доме магглов совершенно одного, но ведь ему ещё нет семнадцати, так что он вряд ли бы стал бездумно привлекать внимание министерства, используя свою палочку. Страх, что она сейчас вернется, а он исчезнет так же внезапно, как и появился на пороге её дома, не покидал её. Это было бы совершенно нечестно, если всё это оказалось всего лишь плодом разыгравшейся фантазии. Гермиона прислушивается, замечая странные звуки, исходящие из гостиной. Ей кажется или в самом деле работает телевизор? Она не помнила, чтобы оставляла его включенным. Девушка скидывает мокрые от снега туфли и шагает босиком на звук. Гермиона осторожно заглядывает внутрь. Сегодня определенно день удивлений, потому что на диване в её доме сидел Малфой и смотрел… Русалочку. Грейнджер постаралась подойти как можно более тише и сесть рядом, не нарушая созданной атмосферы.
- Что смотришь? – спрашивает Грейнджер тоном, словно ничего необычного и не произошло. Словно, всё так и должно было быть. Словно она каждый день видит перед собой Малфоя, уставившегося в экран телевизора. [AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Наверное, абсурднее Малфоя в доме магглов может выглядеть только лишь сама Грейнджер в своей повседневной одежде в Малфой-мэноре. Да уж, они действительно принадлежали к совершенно разным мирам, имея лишь одну единственную точку пересечения в виде школы. Но почему-то судьба решила, что это не такая уж большая проблема, раз додумалась свести их вместе. Оставалось лишь расслабиться и получать удовольствие, пока это ещё только возможно.
Малфой такой забавный, когда изо всех сил пытается не потерять самообладания, будучи в совершенно непривычной для него ситуации, так что приходится очень сильно постараться, чтобы не рассмеяться и не смутить его ещё больше. В конце концов, тот факт, что он вообще отважился прийти к ней домой, значит слишком много.
- Ты просто сел на пульт, - лишь коротко улыбается, поднимая с дивана небольшое черное устройство, - Это что-то вроде… - мда, теперь Грейнджер замялась, подбирая слова. Не так то и просто объяснить принцип работы маггловского устройства человеку, который до этого никогда ни с чем подобным не встречался, да и не в одном из учебников за последние курсы не давалось точного определения, что такое пульт от телевизора. Что ж, придется поимпровизировать. – Это что-то вроде волшебной палочки для управления телевизором, - тут же показывает на экран, на котором Ариэль уже наконец-то обрела свои ноги и выбралась на сушу. Грейнджер побоялась описать его, как ящик с картинками, потому что тогда Малфой может решить, что она его совсем за идиота держит, а более точного определения прямо сейчас она придумать не могла.
- Такую интерпретацию сюжета Русалочки я слышу впервые, - короткий смешок всё же вырывается наружу, Грейнджер больше не в состоянии сдерживать свою широкую улыбку. Она приподнимается, ловя парня за руку и заставляя сесть обратно на диван. Так то куда лучше и спокойней. Гермиона прижимается щекой к его плечу, вытягивая вперед руку с пультом, чтобы добавить громкости. На языке вертится столько вопросов, ей ведь в самом деле интересно, как он здесь оказался? Как он вообще нашел её дом? Надолго ли он пришел? Что могло случиться такого, что он не решился отправиться домой? Но что-то ей подсказывало, что стоит сорваться единственному вопросу с её уст, как атмосфера сказки и Рождества тут же разрушится. Грейнджер чувствует себя такой до безумия счастливой, просто держа его за руку и прижимаясь ближе. Она в пол-уха следила за происходящим на экране, боясь даже пошевелиться.  Удивительное чувство тепла, уюта, а главное – правильности, разливалось по венам. Словно всё так и должно было быть. Будто нет ничего необычного в том, что Малфой оказался в её доме на Рождество. Просто сидеть вот так, близко прижавшись друг к дружке, не размыкая рук, смотреть маггловский телевизор и совершенно не думать о том, что где-то там уже возродился Темный Лорд и собирает обратно в свой лагерь Пожирателей Смерти. Прямо сейчас это казалось чем-то таким далеким, абсолютно несущественным и даже нереальным.
- Ну… Как тебе? – появляются титры под забавную музыку, так что Грейнджер порядком медлит, прежде чем задать вопрос. Но ей в самом деле интересно. Вряд ли после одного единственного маггловского мультика жизнь Драко Малфоя резко перевернется, но это в любом случае довольно забавный опыт. Грейнджер отстраняется, наблюдая за выражением его лица, она хочет видеть и знать абсолютно всё. Если даже она, видевшая этот самый мультик много и много раз, всё равно растрогалась в конце, то что же должен чувствовать тот, кто посмотрел его впервые? Особенно такой, как Малфой, который хоть и пытается строить из себя Мистера Невозмутимость, но всё равно внутри остается самым обычным человеком.
Весь оставшийся вечер прошел под девизом «уютно». Предоставленные полностью друг другу и спрятанные от чужих глаз этим вечером, они вели себя как самая настоящая влюбленная парочка. Это было самую малость странно, но чтобы хорошенько поразмыслить об этом, времени не было. Они были полностью поглощены друг другом. Грейнджер без умолку болтала всякий раз, когда они только прекращали целоваться. Она не понимала, откуда вдруг в её голове появляется такое количество историй, которыми непременно хотелось поделиться с Малфоем. Не с Гарри, не с Роном и даже не с Джинни, а именно с ним. Гермиона удобно вытянулась рядом на диване, положив свою голову на плечо парню. Хотелось его обнять как можно крепче и никогда и ни за что не отпускать. Всё ведь могло бы быть так просто. Грейнджер улыбается, поглощенная собственными мыслями, бездумно скользя пальцами по груди Малфоя. Подумать только, спустя пять курсов одна случайная встреча полностью меняет их взаимоотношения раз и навсегда. Отмотать время на начало июля, и Грейнджер бы даже представить не могла, что они вместе, в её собственном доме, будут встречать Рождество. Внутри растет и ширится в размерах что-то удивительно теплое, готовое в любое мгновение сорваться с языка, но пока ещё сдерживаемое разумом. Гермиона не представляет, сколько она ещё сможет держаться, старательно обманывая саму себя и каждый раз напоминая, что эти отношения живут лишь моментом. Девушка прижимается губами к шее, запечатлевая долгий и теплый поцелуй, прежде чем снова положить голову на плечо, крепко обняв поперек груди, и провалиться в сон, убаюканной прикосновениями, теплом и шепотом Малфоя.
[AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Девушка просыпается от странного чувства тревоги. Грейнджер резко поднимает голову, пытаясь понять, откуда вдруг взялось это пугающее ощущение. Гермиона прислушивается, пока мир принимает привычные очертания, а взгляд наконец-то останавливается на силуэте в противоположном кресле. Он здесь. Он не ушел. Он всё ещё здесь. Девушка шумно выдыхает, пытаясь вернуть своему сердцебиению прежний ритм. Грейнджер соскальзывает с дивана, подбираясь ближе и усаживаясь на пол. Сейчас ей нужно так мало – всего лишь коснуться его, лишний раз убедиться в реальности происходящего.
- Ты вообще спал? – шепчет, зная ответ наперед. Девушка осторожно касается его руки, переплетает пальцы и опускает голову на колени. Происходящее всё ещё напоминает сон, в который девушка проваливается, засыпая прямо на ходу. Ресницы медленно поднимаются, только лишь, чтобы напомнить себе снова и снова, что происходящее – не игра её воображения. В голове мелькают картинки, фразы, обрывки ярких воспоминаний. Обволакивающая темнота подталкивает на безумную искренность. Грейнджер не успевает себя остановить, прежде чем слова срываются с её губ, - Гарри думает, что ты - Пожиратель Смерти, – незамысловатая истина, которой бы она ни за что не поделилась при других обстоятельствах. Простая и сложная одновременно. Её лучший друг, считает её парня слугою Того-Кого-Нельзя-Называть. Девушка произносит это совершенно обыденным тоном, словно в этом нет ничего такого, и, не давая Малфою опомниться, продолжает, - Этим летом, в Косом Переулке, мы следили за тобой, и видели, как ты заходил в Горбин и Бэрк. Я не буду задавать лишних вопросов, не буду просить тебя показать мне твою левую руку, расслабься - шепчет, едва заметно улыбаясь, - Если ты и в самом деле Пожиратель Смерти, это убьет всё, что есть между нами, а если нет, то я лишь глупо выкажу своё недоверие. В любом случае, чтобы ты ни задумал, я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Если нужна будет помощь – всего лишь скажи, я не стану пытаться заставить тебя рассказать мне правду, просто сделаю всё, что в моих силах. – девушка прижимается губами к тыльной стороне его руки, прекрасно понимая, что он ни за что так не поступит, как и она сама, если бы оказалась на его месте.
Внутри дома царит ночная темнота, сквозь которую едва пробиваются первые слабые лучи зимнего рассвета. Ощущение покоя и умиротворенности разливается по венам, но что-то странное не дает девушке снова отдаться на волю сна. Грейнджер резко усаживается, чуть хмуря брови. Что-то очень незаметное, но не дающее покоя. Всё ровно, как прежде, но совершенно иначе. Ничего не изменилось, но мир больше никогда не будет таким, как раньше. Взгляд хаотично мечется по комнате, пытаясь отыскать причину, но тут что-то резко заставляет её посмотреть на свою руку. Грейнджер замирает на месте, потрясенная до глубины души. Подарок, заставляющий душу ликовать и взмывать до самых небес, и в то же самое мгновение резко выбивает почву под ногами, и ты падаешь, падаешь всё глубже. Знак, показывающий без слов, что между ними и вправду есть что-то большее, но заставляющий сердце сжиматься от предчувствия грядущей боли. Она никогда не сможет его снять, оно навсегда останется молчаливым напоминанием об этих днях, что связывали их, заставляющее прокручивать в голове без конца всевозможные варианты будущего, которое могло бы быть между ними, но которому невозможно осуществиться, не в этом веке, не в этом мире, не в этой реальности.
Сон прошел в это же самое мгновение. Гермиона подносит руку к лицу, завороженно рассматривая кольцо: дорогое и совершенно ей не подходящее, но всё же именно её. Все слова теряют свою ценность, сейчас нет ни единой правильной фразы, полностью передающей полноту испытываемых ею чувств. Только одно единственное слово, которому она не позволит вырваться наружу даже сейчас. Оно и ни к чему: он и так всё прекрасно знает. Девушка поднимает растерянный взгляд на парня. Столько чувств пытается прорваться сквозь застывшую маску удивления, но Гермиона принимает единственно верное решение – она широко и по-настоящему счастливо улыбается. Плевать на то, что будет через годы, день или мгновение вперед. У них есть сейчас! И оно должно заполниться именно таким.
- Спасибо, - девушка поднимается с пола и перебирается на колени к парню, - Спасибо, спасибо, спасибо, это лучшее, что мне когда-либо дарили... Да ты превзошел сам себя! - шепчет, не переставая. Столько нежности и благодарности переполняет Гермиону, сколько невозможно выразить в бесконечном числе поцелуев, но девушка всё же решает попытаться, впиваясь в его губы горячим поцелуем. Мысль о том, что когда-то потом ей придется его отпустить, сейчас кажется такой далекой и смешной. Этого туманного "потом" не существует, она сделает всё возможное, чтобы не отпускать его. Его – теплого и настоящего, глубже утопающего в кресле под её решительным натиском.
[AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Сон снова обволакивает девушку, утягивая в свое сладкое царство. Только в этот раз не было места для тревоги и беспокойства. Эти чувства вытеснены чужим теплом и дыханием. На это Рождество девушка получила величайший из подарков, о котором только могла мечтать – Малфоя. Она могла бы здорово посмеяться, представив удивленные и у некоторых даже разъяренные лица учениц Хогвартса, которые готовы отдать многое только лишь для того, чтобы влюбить в себя холодного и высокомерного слизеринского принца, каким он обычно предстает в стенах школы. Только вот сейчас Гермионе совершенно нет дела до остальных. Она уже нашла всё, что было необходимо; обрела то самое, без чего почти невозможно нормально существовать. Если бы была только малейшая возможность удержать это, девушка ни за что бы её не отпустила.
Девушка просыпается от голоса, который ласково зовет её по имени. Гермиона открывает глаза и понимает, что в этот раз нет необходимости в том, чтобы приводить мысли в порядок. Она прекрасно знает, где она и с кем, и знает наверняка, что это всё не было всего лишь сном. Девушка оказывается на ногах быстрее, чем понимает, как это вышло. Он уходит. Так же быстро, стремительно, внезапно, как и появился. Гермиона молчит, выходя следом в прихожую. Этой ночью было предостаточно сказано слов, нет надобности прибавлять что-либо ещё. Сейчас есть место только лишь для чего-то особенного, важного, разбавлять тишину фразами-пустышками сродни самому настоящему предательству. Грейнджер внимательно наблюдает за преображением парня. Он вернулся в прежний мир, стал лишним, неуместным, чужеродным в её доме, стоило надеть пальто. И его нельзя было винить. Он был великолепен, он был рожден для этого мира, в котором совершенно нет места для Грейнджер.
Подарок? Ещё один? Девушка перевела удивленный взгляд с кольца на парня. Это было очень странно. Тревожное чувство закралось в душу. Всё было слишком идеально, слишком хорошо, чтобы продолжаться ещё хоть сколько-нибудь.
- Да, хорошо, - кивает в ответ, немного сбитая с толку. – Спасибо, что пришел. Это было самое волшебное Рождество за всю мою жизнь. – пытается рассмеяться, но выходит крайне неловко. Девушка тут же замолкает, сконфуженно улыбаясь, только лишь звон колокольчика на двери подсказывает, что парень действительно ушел.
Гермиона подходит к окну, даже не потрудившись отдернуть легкий тюль. Смотрит сквозь тонкую завесь на удаляющийся в утреннем полумраке силуэт. Проходит совсем немного времени, прежде чем он скрывается за очередным поворотом. Так просто. Девушка ещё долго стоит, не решаясь пошевелиться. Если она сдвинется, вдохнет слишком глубоко и моргнет слишком резко, это будет означать лишь одно - рождественская сказка подошла к концу.
Девушка вспоминает про подарок, подходит к ёлке, что слабо переливается в лучах утреннего солнца мишурой, и с удивлением обнаруживает под ней коробку. Прошло ведь достаточно времени, значит, она может её открыть..? Грейнджер снимает крышку, и её взгляду предстает шарф. Девушка наматывает его на шею, не поднимаясь с пола. Она чувствует себя самым настоящим драконом, что собрал вокруг себя все свои сокровища, а теперь не может от них оторваться. Хотя её случай ещё недостаточно безнадежен, иначе бы прямо сейчас на девушке был бы ещё пиджак парня, а рядом лежала книга.
- Надо будет обязательно организовать личный склад трофеев, - Гермиона падает на пол, широко выставив руки вперед, дотягиваясь и сгребая в охапку плед с дивана. Укрывшись, девушка проваливается в череду беспокойных снов, которые все неизменно связывал Малфой. За всю её сознательную жизнь он ни разу не снился ей столько раз, сколько за это рождественское утро. Девушка проснулась ещё более уставшей, чем была, заставила себя сначала добраться до теплого душа, а потом спрятаться от всего остального мира под одеялом в собственной кровати.
Ещё никогда в жизни время не текло настолько медленно. Ещё никогда в жизни Грейнджер не казалось настолько явственно, что она сходит с ума. Стоило выбраться в магазин, дойти до соседки или просто решить прогуляться по соседнему парку, как на девушку тут же обрушивался целый шквал мыслей о Малфое. Порой они были совсем безобидными, вроде таких банальных глупостей, как узнать, как у него дела, как проводит остатки рождественских каникул, но по большей части фантазия разыгрывалась не на шутку, рисуя такие картины, отчего девушка краснела наяву. Очень странно и так некстати это оказывалось во время покупок в магазине, когда Гермиона заместо того, чтобы озвучить, что ей необходимо, не может проронить не слова, заливаясь краской до самых ушей.
Только дома девушка чувствовала себя немного спокойней. Может на неё всего лишь отрезвляюще действовало общество вернувшихся родителей, кто знает. Чтобы не было слишком много лишних вопросов насчет кольца, Гермиона перевесила его на цепочку с кулоном. Змее видимо очень понравилось новое соседство, она тут же оплела ободок кольца своими тугими кольцами. Так даже было надежнее и легче прятать от любопытных глаз.
Наконец-то настал день возвращения в Хогвартс. Девушка стояла на перроне мрачнее тучи. Даже оживленный гул толпы вокруг не помогал отвлечься.
МалфойМалфойМалфойМалфой.
Одно и то же слово бесконечной бегущей строгой в её мыслях. Словно надоедливый зуд под кожей, до которого не дотянуться ногтями, сколько бы ты не пытался. Словно приевшаяся мелодия, которую никак не выкинуть из своей головы. Грейнджер серьезно начала считать себя помешенной. Ей всего лишь нужно его увидеть. Просто увидеть, встретиться и всё пройдет. За всю дорогу Гермиона не проронила ни слова, уставившись в окно поезда. Но она видела перед собой далеко не заснеженный пейзаж. [AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Раньше всегда возвращение в Хогвартс было сродни празднику. Стоит зайти в поезд, и на твоем лице сияет лучезарнейшая из улыбок. Мерный стук колес убаюкивал, а Гарри с Роном не давали заскучать. Теперь же всё было совершенно иначе. Поттер остался на рождественские каникулы в школе, а с Уизли девушка всё ещё не общалась. Стоило пройти мимо занятого купе, чтобы краем глаза заметить, как рыжеволосый неизменно милуется с Лавандой. Поэтому Гермиона сидела в вагоне старост, безуспешно пытаясь включиться в разговор болтливых пуффендуек. Открывать книги она даже и не пыталась, потому что прямо сейчас это было практически бесполезно.
Казалось, что поезд ещё никогда не ехал настолько медленно… Время тянулось бесконечно, опутывая своей тугой паутиной, стягивая внутренности, перекрывая кислород. Грейнджер уже в десятый раз замечает, как бездумно тарабанит пальцами по столу и тут же заставляет себя прекратить. Напряжение усиливается. И уже через несколько мгновений подушечки пальцев снова выплясывают нервный танец на крышке стола. Девушка пуще прежнего злится на себя, но ничего не может поделать.
Нужно просто увидеть его.
Повторяет про себя, как мантру, пытаясь успокоиться, привести скачущие мысли в порядок, но всё тщетно. Хотелось биться головой об стол от отчаянья, лишь бы стало хоть немного легче. Девушка уже почти готова считать себя повернутой. Должно быть, именно так оно и было, иначе бы Грейнджер не видела бы в каждом парне со светлыми волосами его. Разум прекрасно осознает, что такого не может быть, но ты всё равно, как обезумевшая, до последнего надеешься, что этот человек обернется и окажется Малфоем. Грейнджер прекрасно знает, что его нет в этом поезде, ведь она бы чувствовала это. Ей совершенно необязательно его видеть, чтобы знать, что он находится где-то поблизости.
Девушка первая выбегает из поезда, делая вид, что слишком щепетильно исполняет обязанности старосты, выстраивая младшекурсников в два ряда. На деле же Гермиона постоянно выискивает взглядом одного и того же человека. Снова и снова. Ей даже кажется, что она чувствует на себе его взгляд или же ей просто хочется так думать. Грейнджер не похожа сама на себя, словно она вернулась не со счастливых рождественских каникул, а с долгой и изнуряющей каторги. Остался лишь последний рубеж – добраться до замка, а там уже всё образуется. Точно всё образуется. С чего она вдруг так решила, ей самой осталось неясно, но так было гораздо проще убедить себя продержаться ещё немного.
Грейнджер не помнит, как добралась до гостиной Гриффиндора. Всё было, как в тумане, словно ряд быстро сменяющихся картинок, суть которых не успевает уловить человеческий глаз. Но вот девушка оказывается возле своей кровати, скидывает чемодан, быстро накидывает мантию и… Снова ждет. Это чертово ожидание разъедает на куски. До ужина ещё целый час, который медленно превращается в час выживания Грейнджер. Нервная, дерганная, она даже двух слов нормально связать не могла, чтобы хоть как-то объяснить своё поведение слишком наблюдательной Джинни. К счастью, сестра Рона обладала большим чувством такта по сравнению со своим братом, поэтому быстро начала рассказывать про свои рождественские каникулы. Грейнджер была благодарна ей за это, слушая безостановочную девичью болтовню и немного отвлекаясь от собственных мыслей. Через некоторое время девушка почувствовала большое облегчение, словно с грузной верней одеждой, Гермиона скинула и большую часть докучающих мыслей. Или на неё столь благотворно влияла Джинни, она и сама не могла в этом толком разобраться.
Перед ужином Грейнджер дольше обычного простояла перед зеркалом, пытаясь придать волосам более-менее приличную форму. Ей казалось, что она выглядела ужасно. На деле это же было недалеко от правды, но дело было совершенно не в непослушных волосах. Уставшее, нервное выражение лица выдавало её с головой. Как же ей сейчас не хватало Сессиль с её по истине волшебной косметичкой. Девушка ещё никогда не стояла перед таким мучительным выбором. С одной стороны, она хотела уже как можно скорее увидеть Малфоя, с другой же ей было страшно показаться в таком виде, ведь… Как она сможет объяснить ему, что с ней происходит?! Заботливая и вездесущая Джинни и тут подоспела вовремя – вытолкав девушку из гриффиндорской гостиной и потащив за собой в Большой Зал.
Пульс резко подскочил, Гермиона едва могла стоять ровно на ногах, проходя к своему месту за столом. Взгляд постоянно возвращался к пустующему месту слизеринца. Это было странно. Это было чертовски странно. Столько несуразных и безумных идей промелькнуло в голове, даже наподобие таких, что родители Малфоя всё же прознали, где именно их сын был в рождественскую ночь, и приняли соответствующие меры. Внутри всё похолодело. Девушка каждые пять минут возвращалась взглядом к столу слизеринцев, но он не появлялся. Чувство страха, негодования, бессильной злобы и невероятного желания увидеть его, всё смешалось внутри. Подобие аппетита пропало окончательно. Девушка поднялась с места, плотно поджав губы, и вышла из Большого Зала, даже не оглядываясь. Целый день она изводилась, не находила себе места, ожидая именно этой самой минуты, и всё тщетно. Грейнджер была ужасно злая, целая буря эмоций захватила хрупкое тело девушки, грозясь его разорвать в клочья.
Девушка бездумно бродила по пустынным коридорам Хогвартса, пытаясь успокоиться. На деле же она до последнего надеялась встретить Малфоя. Но сколько бы она не ходила, в какие самые отдаленные части замка не заглядывала, там никого не было, если не считать таких же бесцельно блуждающих призраков. Пришлось вернуться обратно в гостиную, чтобы утихомирить младшекурсников, убедиться, что все легли в назначенное для отбоя время, и только после этого девушка отправилась в ванную старост, о которой мечтала последние пару часов. Может быть, теплая вода и мягкая пена помогут хоть немного привести мысли в порядок. Грейнджер шла, постоянно ощущая чье-то присутствие за своей спиной. Ей было страшно повернуться. Казалось, что стоит обернуться и это окажется очередной блуждающий по Хогвартсу призрак, а ведь так хотелось, чтобы это был Малфой. Можно было позволить себе немного помечтать о таком развитии событий и не омрачать их суровой реальностью.
Девушка легко скидывает одежду и опускается в воду. Блаженство в чистом его виде. Удивительно, невероятно, невообразимо прекрасно. Грейнджер жмурится от удовольствия и… Слышит в голове его голос. Нет, нет, нет, неееет. Девушка зажимает нос и с головой опускается под воду. У неё ведь почти получилось сбежать от мыслей, что не давали покоя целый день, а теперь безумие начинается с новой силой. Она уже слышит его голос! Ха! Грейнджер резко распахивает глаза прямо под водой, целый рой пузырей вырывается на поверхность, и Гермиона рывком поднимается из воды.
— Малфой?! — смотрит и не верит. Не может поверить. Слишком сильно она изводилась весь этот день, чтобы всё так просто закончилось, чтобы он так запросто стоял тут. Девушка выбирается из воды, наспех кутаясь в полотенце и не сводя с парня немигающего взгляда, словно если она моргнет, то её видение тут же испарится. Сердце готово выпрыгнуть наружу, заходясь диким ритмом. Грейнджер в одно мгновение оказывается рядом с ним, касаясь его рукой, сжимая рукав рубашки. Он настоящий… Настоящий… Настоящий! Мысль, медленно доходящая до её сознания, но в следующее мгновение лавиной обрушившаяся на девушку. Она срывается первая, заключая его в свои удушающе-крепкие объятия, целуя везде, до куда только может дотянуться, утопая, исчезая в нем без остатка. Мэрлин, она готова была терпеть всё время мира, все эти сводящие с ума мысли, только ради того, чтобы оказаться такой немыслимо счастливой в этот самый вечер.
[AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Замечали ли вы, как порой лица и души девушек облагораживаются в мгновение ока? Как всего одно появление единственного человека тут же меняет их. Секрет, отгадка которого стара, как мир, проста и естественна, как дыхание, но совершенно не поддается стальным лапам человеческой логики. Чувство, обостряющее все остальные ощущения, огнем вырывающееся наружу, заставляющее трепетать от невесомого касания взглядами. Чувство, порабощающее твой разум, подчиняющее тело, застилающее глаза, так что ты теперь не можешь сомневаться в том, что видишь перед собой бога. Его существование находится превыше всего, как причина находится выше следствия.
Грейнджер слабо понимает, где кончаются границы её разыгравшейся фантазии и начинается самая настоящая реальность. Эти грязные, сводящие с ума, но столь безумно горячие мысли столько раз устраивали в её голове грандиознейшие представления с самыми детальными описаниями происходящего, что трудно поверить, что ещё бывает на свете что-то более реальное. А тем более, что все это происходит по-настоящему и прямо сейчас. Оставшаяся на нем одежда раздражает, но даже она сейчас не может помешать утонуть в долгожданной близости. Остановить время и навсегда застыть в моменте полного единения, переполняющее до краев, вырывающееся наружу сладкими судорогами и влажными всхлипываниями. В голове не остается места для мыслей, ни для одной, кроме двух аксиом, высеченных где-то глубоко в её подсознании. Она любит и всецело принадлежит душой Малфою. Это так просто, естественно, что остается удивляться, как раньше она сама этого не понимала. Теперь она это знает, чувствует каждой клеточкой своего тела, на котором его прикосновения кажутся куда более уместными, чем собственная одежда. Грейнджер прокололась, выдав себя, отдаваясь целиком в руки своего сладостного мучителя. И она не против. Жаль, что ей не хватает сил, чтобы обнять его крепче, что невозможно навсегда стать частью него, ведь жить, полностью поглощенной его образом у неё теперь прекрасно получается.
— Я скучала по тебе, — шепчет как можно тише, стараясь не перебить послевкусие, возникшее от его слов. Последний раз девушка была так счастлива только лишь… Грейнджер задумывается на мгновение, перебирая в памяти все воспоминания, но почему-то во всех обязательно присутствует он. Это уже казалось настолько волшебно и естественно одновременно, как и использовать волшебную палочку. Да, Грейнджер в последний раз была так сильно счастлива только лишь на Рождество, с которого прошло всего лишь чуть больше недели, а по ощущениям, будто целая вечность. Даже страшно подумать, что с ней будет, когда всему придет конец. Сможет ли она это выдержать? Вспоминая изводящее чувство, что преследовало её всё это время, она понимала, что не сможет, не сломав себя. Невозможно окунуться с головой в прекрасную мечту, а потом вернуться в прежний мир и делать вид, словно ничего не было. Любовь определенно подобна войне: легко начать, трудно прекратить и точно невозможно вернуться с поля боя прежним.
— Мне пора, — слова, звучащие, как приговор, сулящий поцелуй дементора. Девушка одевается, постоянно поглядывая на слизеринца, словно собирая последние крохи их встречи, не желая упустить даже такой малости. Лишь в самом конце Гермиона отворачивается, чтобы дойти до двери и выскользнуть в коридор. Если бы она только встретилась с ним взглядом, если бы она услышала его голос, окликивающий её, она бы осталась, несмотря ни на что. Но у их игры на двоих есть свои особые правила, в которых самое первое, важное и одновременно самое сложное – не попадаться никому на глаза, а судя по расписанию ванны старост, через каких-то пятнадцать минут там должна была появиться старшекурсника с Когтеврана.
Вот блин. Только дойдя до своей спальни, до девушки дошло, что она так и не успела помыть волосы. Зато как удачно в этот раз Плакса Мирт решила обойти стороной ванну старост… Несказанная удача, иначе бы… А иначе бы что? Вряд ли бы новость облетела бы Хогвартс на следующий день, ведь мало кто из учеников решается заглянуть к Миртл в гости, а сама она отваживается заговорить лишь с единицами. Придется встать завтра с утра пораньше, чтобы успеть вымыть волосы. Столько глупых и бессвязных мыслей, призванных лишь с целью, чтобы отвлечься от главного, иначе Грейнджер закричит от радости на всю спальню, перебудив бедных соседок. Впервые за долгое время девушка уснула мертвым сном. Ей не снилось абсолютно ничего, она не вскакивала с кровати, разбуженная очередным сном, поражающим воображение яркостью красок. Грейнджер впервые после рождественских каникул выспалась и чувствовала себя превосходно. Нервность и усталость ушли, словно по волшебству. Всё снова вернулось на круги своя. Правда порою это странное ощущение возвращалось… Грейнджер пришлось напрячь все свои мозги, чтобы наконец-то понять, откуда оно берется. Шарф. Это. Было. Чертовски. Подло. В Грейнджер бурлили самые противоречивые чувства. Изводиться всё это время, места себе не находить, а всего лишь из-за какого-то шарфа! Это точно было в стиле типичного Малфоя. Следующую встречу Грейнджер назначила не так далеко от библиотеки, чтобы выловить слизеринца, туго затянуть его же подарок на его же шее и быстро смыться на нейтральную территорию, заставив парня прочувствовать хотя бы малую часть того, через что ей пришлось в свое время пройти. Даже если он его снимет, он всё равно будет держать его в руках, а магии только этого и надо: непосредственного контакта с человеком. Чтобы не провалить свою миссию в самом начале из-за действия всё того же шарфика, Грейнджер даже раздобыла пару перчаток из драконьей коже, которые были невосприимчивы к столь шутливой магии. Только вот одного она не учла – рано или поздно ей всё же придется покинуть стены библиотеки, а знакомых так некстати рядом не было… Никого… Если не считать чудом забредшего сюда Маклаггена, с которым Грейнджер отказалась бы выйти, даже будь он самым последним человеком на земле.
[AVA]http://i.imgur.com/wQDgQXl.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]