Он выслеживал её, словно хищник, почуявший запах крови. Неотступно, планомерно, с холодным рассудком настоящего охотника. Подбирался в те самые моменты, когда она меньше всего этого ожидала. Говорил такие слова, которые заставляли душу холодеть, а по спине начинали бежали предательские мурашки. Делал самое чудовищное – давал призрачный намек на надежду, а когда Грейнджер начинала в него верить, тут же разрывал его, бросая ранящие осколки прямо к её ногам. Он заставлял её почувствовать в полной мере, что же означает слово ненависть в его первозданном виде. Заставлял её тонуть в нем, захлебываться и просить помощи, которой, конечно же, никогда не будет. Кто же знал, что самая обычная поездка к подруге в гости обернется самой чудовищной ошибкой, на которую только когда-либо была способна Гермиона. Грейнджер поднимает глаза, встречаясь взглядом с отражением в зеркале. Это была далеко не прежняя она. Кто-то другой смотрел на неё. Такой далекий и чужеродный. Когда оно успело прийти и занять её собственное место? Так не должно было быть. – Так не должно было быть… - вторит вслед собственным мыслям, не в силах отвести взгляд от зеркала. Что-то нехорошее затаилось в этих карих глазах, что так внимательно смотрели на неё. Ещё немного, и оно вырвется наружу. Гермиона быстро отворачивается, снова утыкаясь взглядом в раковину. Дыхание постепенно выравнивалось, голова снова становилась ясной. Осталось лишь придумать, что теперь делать дальше. И это касалось не только возвращения обратно в зал. Нужно срочно бежать из этого города, где призрак по имени Малфой неотступно преследует её. Ещё одной такой встречи она точно не переживет. Очень сомнительно, что такой, как он, додумается появиться на пороге Норы, а в школе всегда гораздо проще. Главное держать Рона с Гарри поближе к себе и тогда ничего не случится ничего страшного, а его язвительные комментарии она как-нибудь переживет. А потом возьмет в руки волшебную палочку и… Грейнджер снова поднимает глаза на зеркало. Откуда в этом взгляде столько паники? Что же приводит тебя в такое смущение? Ты же хочешь избавиться от этих навязчивых воспоминаний, хочешь забыть эти образы, которые всплывают каждый раз, стоит закрыть глаза? Тогда же почему? Ты ведь хочешь забыть его прикосновения, его поцелуи, его теплое дыхание, потому что в глубине души понимаешь, что больше никто и никогда с ним не сравнится. Словно тебе дали прикоснуться к чему-то прекрасному, а потом вернули в прежний мир и сказали довольствоваться тем, что имеешь. От таких мыслей недолго сойти с ума. Ты ведь хочешь избавиться от этих навязчивых образов, - Да ведь, Гермиона? – отражение повторяет за ней следом, а затем точно так же замолкает, продолжая хранить раздирающую душу тишину. В этих перепуганных глазах вопросов куда больше, чем ответов. Как жаль, что по такому вопросу нельзя найти ничего внятного в книгах библиотеки Хогвартса. Её привычный источник информации впервые подводит её настолько сильно. Грейнджер усмехается, легко отталкиваясь от раковины и выпрямляясь, широко расправив плечи. Мысль о школе, которая начнется уже через месяц, несказанно радовала. Осталось лишь дожить до завтрашнего утра, а потом она будет далеко отсюда.
Грейнджер мешкает, когда открывается дверь. Ну подумаешь, ещё одна из девиц решила пойти припудрить свой носик, ей то какое до этого дело, поэтому девушка даже не думает оборачиваться. Ей сейчас вполне хватает собственных забот. Но вот она слышит шаг, который гулко разносится по всей уборной. Тяжелый и совершенно непохожий на звук от легкого женского каблука. Это приводит в некоторое смятение, поэтому девушка резко поворачивается, но уже слишком поздно. Всего одним движением её впечатывают в стену, словно она какая-то неодушевленная вещь, с которой можно обходиться так, как душе угодно.
Малфой!
Какого чёрта? Что вообще происходит? Что он забыл тут?! Девушка смотрит, но не может поверить собственным глазам. Зачем он вообще здесь? Это в голове не укладывалось. Не могла же Грейнджер в конец обезумить и перепутать уборные. Девушка быстро осматривается по сторонам. Нет, это точно женская комната, тогда что же?
О, ответ тут же приходит его ядовитыми фразочками, которые звучат ещё хуже от того, что их произносит сам Малфой, у которого кажется дома припрятана не одна золотая медаль по осквернению грязнокровок. – Заткнись, - шипит сквозь плотно сжатые губы, пытаясь высвободиться. Живот неприятно скрутило, казалось, что ещё немного и её стошнит прямо на парня, - Я и не собиралась раздвигать перед ним ноги! – какого черта она вообще перед ним оправдывается?! Этот комментарий вырвался против её воли. Та фраза слишком сильно резанула слух, отчего Гермиона не смогла сдержаться. Девушка всё ещё отчаянно пытается высвободиться, но тщетно. Чем больше она пытается, тем сильнее сжимаются его пальцы, - Отпусти. Больно. – кое как заставляет себя сказать это вслух, когда сдерживаться было совершенно невмоготу. Взгляд снова опускается вниз, и Грейнджер чуть не вскрикнула от ликования. Идиотка, как ты сразу не додумалась? Девушка поднимает ногу и со всей силы резко опускает вниз, метко прицелившись каблуком прямо в туфель парня. Впервые за этот вечер девушка не жалеет, что дала Сэссиль убедить себя надеть туфли на каблуке. Она как знала, что это понадобится. О, Малфой явно такого не ожидал, хватка тут же ослабла, Грейнджер пользуется ситуацией, высвобождая руки и снова отталкивая парня от себя, - Я же сказала – пошёл вон, что тебе было неясно в моих словах? – с холодом, веющим из голоса Гермионы может посоревноваться только лишь группа дементоров. Шутки давно остались позади, она настроена крайне серьезно. Только пусть он попробует ещё раз её коснуться, она позаботится о том, чтобы он не вышел из этой комнаты без расцарапанного лица. И это самое простое, чем он может отделаться. – Или тебе всё приходится повторять дважды, Малфой? – девушка нарочно противно растягивает его фамилию и кривится в подобии пренебрежительной улыбки. Грейнджер почти ликует, возвращая блондину его же фразу, которой он её доставал всё это время. Сколько времени она мечтала об этом, только Мэрлин знает. И вот, наконец-то, такая удача. И вся эта ситуация – не её вина. Он сам сюда пришел. У неё просто не осталось выбора. Грейнджер старается смотреть куда-то ему в плечо, старательно отводя взгляд от серых глаз. Она слишком хорошо помнит, чем это оборачивалось каждый раз и сейчас не допустит прежней ошибки. Она больше никогда не допустит прежних ошибок, связанных с фамилией Малфой. [AVA]http://i.imgur.com/3053hKV.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Ещё немного и невооруженным взглядом можно будет наблюдать искры и разряды электричества, что проскакивают между молодыми людьми после каждой их фразы, каждого слова или взгляда. Напряжение. Настолько сильное, что кажется, воздух накаляется, становясь необъяснимо горячим. Почти таким же, как его взгляд, который прожигает её. Она чувствует это, ей даже не обязательно видеть, куда он именно смотрит. Она просто чувствует его взгляд на себе. Как ярко красная точка, как цель на мишени.
Он взбешён. Видно, как ненависть переплетается с яростью и пронзает его тело, занимая каждую клетку тела. И Гермионе это безумно нравится. Она жадно впитывает этот образ, который диаметрально противоположен привычному холодному безразличию. Полное отсутствие интереса не вызовет внутри человека столько эмоций. Тут что-то другое. Моментально откликающееся в ней самой. Грейнджер наконец-то решается поднять глаза и встретиться взглядом с Малфоем. Она замирает, пораженная. От привычного снега не было и следа. Он огонь. Чистейший огонь, который разливается под белоснежной кожей. Это зрелище поглощало, завораживало. Грейнджер прислоняется спиной к стене, нервно сглатывая. Она не знала, что ощущает больше – ненависть, страх или восхищение, смешанное с… Стыдом? Нет, это звучит, как безумство.
Его слова гулко отскакивают от стен, разносятся по комнате, но Грейнджер их почти не слышит. Она слишком поглощена увиденным. Девушка жадно втягивает носом воздух, словно пытается почувствовать его ближе. Запах его одеколона ещё был совсем рядом, словно он и не отскочил от неё. Руки по-прежнему горели от этих жестких прикосновений. Она даже почти помнила ощущение его пальцев на своей талии. И это было почти непереносимой пыткой: видеть его настолько близко, но при этом не иметь возможности прикоснуться или даже просто заговорит с ним, как с равным себе, не обжигаясь об горечь и яд его слов.
Он делает шаг навстречу. Грейнджер плотнее вжимается в стену. В голове всё перемешалось. Хотелось взглянуть на то, что он задумал. Хотелось пройти сквозь эту стенку бесплотным призраком и умчаться куда подальше. Хотелось притянуть его к себе, прикоснуться к его обжигающему телу, огонь внутри которого горел только благодаря ей одной. Она хотела его почувствовать. Ей это было практически необходимо. Он снова слишком близко. Его пальцы впиваются в её подбородок с какой-то неистовой силой. Ещё чуть-чуть, и он сломает ей челюсть своей нечеловеческой хваткой. На глазах выступают слезы от боли, но Грейнджер держится изо всех сил, не издав даже ни звука. Она не проиграет. Она выстоит. Она выдержит это. Куда сложнее смотреть ему в глаза, которые заглядывают ей в душу, хозяйничают там и прекрасно видят все её мысли, потайные желания, которые она так хорошо запрятала даже от самой себя. Он всё видит, он теперь всё знает. И почему-то впервые за всё это время эта мысль не пугает. Девушка обхватывает его руку своими пальцами. Чем плотнее он сжимает её подбородок, тем сильнее она впивается ногтями в рубашку. Одна общая боль на двоих. Должно быть она сошла с ума, если ей это начало доставлять странное удовольствие. Грейнджер замирает, не в силах отвести взгляда. Он её гипнотизирует, приковывает к месту, не давая пошевелиться. Если бы не он, не составило бы большого труда вырваться из цепкой хватки, но этот взгляд… Приказывающий, требующий полного повиновения, поглощающий её волю без остатка. Мэрлин, что вообще происходит? Он снова настолько неправильно близко, что становится невозможно дышать. Грейнджер растворяется в нем, в исходящем от него жаре, в запахе элитного парфюма, который сводит с ума получше любого алкогольного напитка.
Столько они так стояли, смотря друг другу в глаза и не произнося ни звука, она не знала. Может всего мгновение, а может и целую вечность, потому что время резко прекратило свой ход, замерев в этот самый момент.
Всего мгновение.
А потом оно ускоряется, стоит их губам соприкоснуться. Он врывается в её рот, нарушая все правила, рамки, границы, все те слова, которыми они только что так горячо обменивались. Грейнджер расцепляет пальцы с его рукава, и руки безвольно опускаются вниз. Она вся вытягивается, как натянутая струна, вслед этим губам, этим поцелуям, навстречу ему. Словно обезумевшая она целует его в ответ, обхватывает его язык губами, скользя по нему своим языком, вылизывая, лаская, отдавая всю себя в этот поцелуй. Даже если это было в самый последний раз, даже если этого больше никогда не повторится, даже если после этого последует самый настоящий ураган, она готова. Она готова на всё, лишь бы снова почувствовать его запах, его тепло, его прикосновения.
- Я твоя, - повторяет, не осознавая смысл слов, вырванная и снова выброшенная в эту реальность. Грейнджер распахивает глаза, удивленно смотря на Малфоя. Почему он так смотрит на неё? Что произошло? Грейнджер почти готова рассмеяться, потому что это сейчас кажется настолько малозначительным, пока до неё не доходит осознание, что они только что произнесли вслух. Оба.
Снова чувство неловкого оцепенения охватывает девушку. Что это только что было? Она растерянно смотрит на него, словно ожидая ответа. Скажи, умоляю, скажи, хоть что-нибудь, иначе я решу, что мне это только что всё послышалось. Всего лишь разыгралась фантазия от одного единственного поцелуя. Он приказывает повторить. Грейнджер медлит, пытаясь включить голову. Ничего не выходит, когда он так пристально смотрит ей в глаза. Девушка приоткрывает рот, но слова так предательски застревают в горле, она не в силах произнести этого. Грейнджер застывает в его руках, словно восковая фигура, разрываемая изнутри нескончаемым потоком противоречивых чувств. Всего одно её слово и все мосты назад будут сожжены. Сейчас всё зависит только от неё и от её ответа. – Я твоя, Малфой.
[AVA]http://i.imgur.com/3053hKV.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Они сорвались. Дико, горячо, по животному страстно сплетаясь телами, поцелуями, дыханиями. Пытаясь избавиться от лишней одежды, почувствовать друг друга как можно ближе. С каждым новым толчком забывая всё больше об остальном мире, о людях, которые чисто случайно могут заглянуть внутрь, о всяческой предосторожности. Она всего лишь нуждается в нем. Так безгранично глубоко, насколько это можно. Их губы сплетаются в животном танце, Грейнджер почти рычит от переполняющего и такого пьянящего возбуждения. Не останавливайся. Ещё. Сильнее. Горячие стоны разносятся по уборной, рикошетя от стен и снова возвращаясь к ним, заполняя изнутри, стуча в ушах и отдаваясь в висках. Влажные поцелуи настолько глубокие, что сердце замирает в груди, отказываясь биться. Чувство безграничной нежности накрывает с головой, когда девушка утыкается взмокшим лбом в плечо, пытаясь отдышаться и перевести дыхание. Она вся дрожит, а по телу разливается дурманящее тепло. Он снова рядом, он не пытается её оттолкнуть. Грейнджер почти готова рыдать от счастья, вдыхая его запах полной грудью.
Постепенно мир вокруг возвращается. Грейнджер слышит приглушенные басы за дверью и общий гомон людей. Они слились в каком-то неистовом порыве прямо здесь, совершенно забывая обо всем. Девушка, которая только и делает, что постоянно думает и парень, который никогда не отключает голову. Грейнджер чувствует себя удивительно легкой и приятно опустошенной, отчего её переполняет смех. Звонкий, летний, заполняющий её всю изнутри, заставляющий чуть ли не светиться от счастья. Грейнджер осторожно встает на ноги, осторожно придерживаясь за парня. Она не чувствует собственного тела, она даже не помнит, как они обратно вернулись в зал. В памяти осталась лишь бесконечная музыка и он, от которого Гермиона не могла отвести взгляда. Ей снова посчастливилось увидеть его без маски. Такого живого, спокойно наслаждающегося жизнью. Так собственнически прижимающего её к себе. Будь на его месте кто-нибудь другой, она бы не позволила и сотой доли того, что разрешалась его рукам. Все его прикосновения отзывались теплыми волнами в её теле и заставляли её тонуть в нем ещё сильнее. Ближе. Я хочу, чтобы ты был ближе, насколько это физически возможно. Не разрывая контакт ни на единое мгновение, двигаясь в одном ритме. Это чертовски сводило с ума. Грейнджер отпускает себя навстречу этим звукам, полностью растворяясь в нем.
Постепенно зал начинает пустеть. Девушка даже не успела заметить, как прежнее скопление народа, окружившее их плотным кольцом, куда-то исчезло. Грейнджер словно просыпается после затяжного сна, когда его рука сжимает её ладонь. Девушка не задает лишних вопросов, не произносит ни звука, позволяя увести её с площадки. Морозный свежий воздух приятно бодрит. Грейнджер прибавляет шагу, чтобы успеть следом. Они идут по запутанным улочкам Марселя, и девушка совершенно не представляет, куда он её ведет. Но это сейчас совершенно не важно. Пока его рука сжимает её ладонь, она готова идти за ним хоть на конец света. Резкая остановка. Грейнджер осматривается по сторонам, пытаясь понять, в чем причина, но тут же ответ приходит вместе с поцелуем. Уже не таким диким, как это было всего несколько часов назад, а по ощущениям, словно в другой жизни, но с невероятно пронизывающей нежностью, от которой так предательски подкашиваются ноги. Снова её рука в его. Пальцы переплетаются, Грейнджер сжимает руку чуть сильнее, чем надо, совершенно этого не замечая. Так надо. Ей просто так надо. Снова дома мелькают вокруг, девушка их даже не замечает, не сводя взгляда с Малфоя. Он так изменился за это лето. Она не видела его всего лишь месяц, а парень предстал перед ней абсолютно другим. И никто, кроме неё самой, про это не знает. Никто не знает, каким он бывает, когда не пытается отчаянно копировать поведение отца, а позволяет себе просто быть собой. Они останавливаются, его пальцы разжимаются, но девушка не отпускает его руки, лишь накрывая второй рукой. – Обещай, что мы ещё встретимся. Обещай, что ты не прогонишь меня снова, когда разум вновь возобладает над твоими чувствами. – девушка пристально смотрит глаза в глаза, не произнося своих мыслей вслух, боясь его спугнуть, боясь, что требует от него слишком многого, почти невозможного.
- До встречи, - наконец-то нарушает тишину, запечатлевая на его губах почти невесомый поцелуй и отступает назад, разжимая пальцы. Девушка идет по знакомой тропинке обратно в дом, оглядываясь каждый раз, словно пытаясь убедить себя в том, что ей это всё не привиделось. Что это было на самом деле. Она оглядывается в последний раз, не выдерживая и так по-детски глупо маша рукой на прощанье, словно они знакомы уже много лет. А потом понимает, насколько странно это должно было выглядеть, разворачивается и забегает в дом.

Всё следующее утро девушка никак не могла сосредоточиться на болтовне Сэссиль. Она что-то рассказывала, рассказывала, рассказывала про вчерашний вечер, Гермиона как-то глупо улыбалась в ответ, видя, что та что-то говорит, но совершенно не понимая смысл слов, словно она резко забыла весь французский язык. Гермиона до сих пор оставалась во вчерашнем дне, перематывая вечер в своей памяти снова и снова, и снова. Иногда воспоминания всплывали настолько отчетливо, что девушка резко менялась в лице, отчего Сэссиль не выдерживала и допытывалась, что же с ней такое творится, на что Грейнджер лишь отмахивалась и говорила, что всё хорошо. А потом снова забывалась, теряя голову. Она даже практически не притронулась к завтраку, выпив только лишь стакан апельсинового сока. Весь оставшийся день Грейнджер провела в своей комнате, бездумно уставившись в книгу и даже не прочитав не единой строчки. Слова тут же начинали разбегаться, стоило ей попытаться сосредоточиться. Призраки вчерашнего вечера неотступно следовали за ней, а она даже и не думала им противиться.
- Гермииииооонааа, - настойчивый зов Сэссиль вывел её из оцепенения, девушке так не хотелось открывать дверь, чтобы на неё опять вылился нескончаемый поток французской речи, который она не сможет остановить. Но следующая же фраза заставляет Грейнджер чуть ли не сорваться на бег, раскрывая двери, - Гермиона, тебе опять письмо.
- Спасибо, Сэссиль! – выхватывает конверт из рук, кое как сдерживаясь, чтобы не вскрыть его тут же. Аккуратным почерком, который она не спутает ни с чьим другим, выведено её имя. Сердце в груди замирает. Зная, каким Малфой резко становится с утра, вполне можно было бы ожидать сообщения: «Грейнджер, всё вчерашнее было ошибкой», а ещё этот вопросительный взгляд Сэссиль, которая требует подробностей… Приходится пропустить её в комнату, сесть рядом на кровать и дрожащими руками развернуть пергамент. Короткое сообщение с очередным указанием места и времени встречи и никакой подсказки, в каком настроении это было написано. Грейнджер подняла взгляд на часы, понимая, что у неё на сборы осталось чуть меньше пары часов. Сэссиль оказалась так вовремя рядом, помогая быстро собраться. Уже через час девушка выглядела так, словно всю ночь нежилась в мягкой кровати, а не танцевала до утра и спала всего пару часов. Удивительное преображение.
- Привет, Малфой, - такая простая фраза, а сколько сил требуется, чтобы произнести её вслух, когда ты совершенно не представляешь, чего ожидать в ответ. Грейнджер стоит, теребя в руках ветку цветущей яблони, которую зачем-то додумалась сорвать по пути сюда. Как кстати, иначе бы она не знала, чем можно занять руки, ожидая ответа.

Постепенно каждая улица, каждое более-менее известное место обрастало общими воспоминаниями. Грейнджер больше не отваживалась его водить на пляж, она слишком хорошо помнила этот урок, да и к тому же, немного поразмыслив, пришла к выводу, что загар ему совершенно не пойдет.
По началу приходилось идти на крайние меры, чтобы заставить Малфоя отпустить себя. Позволить ему расслабиться, забыть хотя бы на пару мгновений о рамках и приличиях. В конце концов, это огромный солнечный Марсель, где люди только и делают, что дурачатся в свою волю под ярким солнцем! Грейнджер расстегивает свои босоножки под пристальным взглядом парня. Она хранит молчание, словно всё так и должно быть, а затем забирается на ограждение вокруг фонтана, на котором они сидели. Девушка медлит, решаясь. А план был до гениальности простым, только она совершенно не представляла, как он на него отреагирует. – Срочно иди сюда! – склоняется над водой, делая вид крайней заинтересованности, - Нет времени объяснять, - манит к себе рукой, подгоняя. Как только парень поравнялся с ней, Грейнджер спихивает его в воду, а сама бежит босыми ногами по ограждению, заливаясь звонким и чистым смехом, гадая, через сколько мгновений, она сама окажется там же…

- Да, это очередная магловская хрень, Малфой, - ведет его за собой, совершенно игнорируя негодующее выражение лица и скептические комментарии. Девушка затаскивает его в будку для фотографий, вставляя в приемник пару монет. Зачем она это делает, она не понимала. Просто следовала за внезапно появившимся желанием. Грейнджер усаживается рядом, быстро поправляя безнадежно вьющиеся волосы, которые невозможно уложить ровно, - Улыбнись давай, - толкает в бок локтем. Не помогает. Уже сделано три фотографии из четырех, а он даже не соизволил сменить свое типичное царское выражение лица. Вот ведь упертый кретин. Грейнджер идет в ва-банк. Обхватывает его лицо руками, резко притягивая к себе и прижимаясь губами к губам. Вспышка. Она успела. Наконец-то появляются фотографии, девушка старательно прячет улыбку, рассматривая готовый результат. А потом разрывает фотографию ровно пополам, вручая парню часть, в которой не было последнего снимка, - Просто на память, - пожимает плечами, - если не нравится, могу забрать целиком…

- И зачем мы здесь? – девушка удивленно осматривается по сторонам, понимая, что они впервые за всё это время оказались в самом настоящем магазине. Это странно. Ещё более странно, потому что стоило взгляду пробежаться по паре ценников, как волосы чуть не встали дыбом от столь баснословных для Грейнджер цифр. Девушка старается улыбаться, как прежде, ничем не выдавая собственную панику. В конце концов, они просто могли зайти в кафе и не более. Тут ведь должно быть кафе? Девушка осматривается, теряя бдительность, а когда снова осматривается по сторонам, то понимает, что они… Глаза округляются, а щеки тут же вспыхивают, заливаясь румянцем. Кажется, Малфой долго терпел её издевательства, придумывая свой гениальный план сладкой мести. Девушке бы развернуться и тут же уйти, но цепкая хватка не дает вырвать руку. Грейнджер стискивает зубы и покорно отправляется в примерочную.
- Я не выйду отсюда. Никогда. – уже давно переоделась, сгорая от стыда, понимая, что должна будет показаться ему. – Можно я тебе просто скажу, что мне не идет, и мы уже пойдем отсюда? – он не поддается на уговоры, так не вовремя, - Да, мне идеально идет, могу я уже переодеться? – или точнее одеться, потому что Грейнджер, красная, как помидор, стояла в одном кружевном лифчике и трусиках. Мэрлин, ну за что?!
Грейнджер вышла из того отдела с небольшим пакетом в руках, успокаивая себя мыслью, что это точно было в первый и последний раз. Ещё раз такой позор она бы не пережила… В отличии от Малфоя, который впервые за все это время очень довольно улыбался и даже не пытался этого скрыть.
И ведь после всего Грейнджер всё равно была готова идти за ним куда угодно, делать, что угодно, лишь бы быть рядом с ним. Она тонула в нем с головой. Это странное чувство, раннее ей незнакомое, просачивалось внутрь. Она просыпалась и засыпала с мыслью о нем, радовалась, когда встречи выпадали на утро, потому что томиться в ожидании было нестерпимо. Не могла его отпустить, когда приходило время прощаться. Благодарила Мэрлина за то, что Малфой просто рядом. Наверное, Гермиона Грейнджер впервые в своей жизни по-настоящему влюбилась.
[AVA]https://40.media.tumblr.com/44dbfa00684211e8bc2047628ad1901d/tumblr_ntwpdu5MIU1ucxnteo2_500.jpg[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Люди не меняются. Это всегда было и всегда будет. Грейнджер не верила, что начав общаться с ней, он вдруг резко изменится и станет абсолютно другим. Будь оно так, она бы скорее всего разочаровалась в нем. Только представить Малфоя, который бегает за тобой, как ручная собачонка, так тут же становится тошно. Грейнджер знала (или же ей так казалось, что она знает) настоящую причину, по которой он теперь старательно сдерживается от того, чтобы унизить её или назвать грязнокровкой. Он всего лишь впервые в жизни позволил себе забыть о принятом шаблоне поведения в его семье. У неё получилось. Грейнджер ликовала. Только… Что с ним будет, когда они снова вернутся в школу, в прежнее окружение, где у всех и каждого расписана своя роль, отступив от которой, тебя несомненно ждет расплата. Девушка не тешила себя радужными мечтами, что они в школе смогут так же запросто встречаться и проводить время вместе, но было страшно представить, что Малфой сможет снова уйти в себя. Запереться на все замки и больше никогда не подпускать её к себе.
Но пока что в её голове не было места для таких мыслей. Они жили моментом, сегодняшним днем, жадно хватали его, пытаясь насытиться настолько, насколько это только возможно. Грейнджер пыталась запомнить Драко таким, как он есть; таким, каким он является только для неё одной. Она обещала себе, что никогда не забудет каждый его взгляд, каждое его слово, каждое его прикосновение; всё, что так или иначе связано с ним. Возвращаясь домой и забираясь в кровать, Грейнджер ловила себя только лишь на одной единственной мысли – она безнадежно влюблена в него. Иначе бы сердце не замирало каждый раз, стоит подумать о нем. Иначе бы в её комнате на спинке стула не висел бы его пиджак, который он однажды ей одолжил, когда вечером резко похолодало, а до дома идти ещё было очень далеко. Грейнджер обещала себе, что завтра она его обязательно отдаст. Но наступало утро, девушка утыкалась в него носом, глубоко вдыхая пьянящий аромат, и у неё просто не поднимались руки вернуть его. Завтра. Она обязательно сделает это завтра. Ещё есть время. Но с каждым разом его становилось всё меньше, словно кто-то резко нажал кнопку перемотки.
- Доброе утро, - пара слов, от которых по всему телу разливается удивительное тепло. Грейнджер немного побаивалась возвращаться в дом его тети, в ту же самую комнату, в которой осталось столько противоречивых воспоминаний, но всего один его поцелуй, и она забывает о тревожных переживаниях, готовая идти за ним, куда он только пожелает.  Он сидит за столом, задумчиво рассматривая её, Грейнджер трет глаза, щурясь от падающего солнечного света. Интересно, давно ли он так наблюдает за ней? Это было довольно забавно: Гермиона долго не могла заснуть, не сводя с него глаз, а он вставал раньше неё, рассматривая её спящую.
Необъяснимая тревога, зарождавшаяся в Малфое, начала постепенно и переходить к Грейнджер. Она не понимала, откуда взялось это странное чувство, списывая только лишь на скорое расставание, не более. Но всё чаще в его взгляде можно было увидеть какую-то необъяснимую задумчивость, граничащую с грустью. Грейнджер в такие моменты пыталась сделать все, что угодно, чтобы снова заставить его улыбнуться, чтобы сказать ему без слов, что нет ни единой причины для тревоги, но чем ближе был день её отъезда, тем хуже у неё это получалось. Словно должна была произойти какая-то чудовищная ошибка, из-за которой всё может пойти иначе. Возвращение в школу уже не выглядело таким радужным, как это было всего пару недель назад. Хотя это куда лучше, чем целый месяц находиться практически рядом, но не иметь возможности даже увидеться друг с другом.
У них остался последний день. Грейнджер собрала вещи ещё вчера вечером, чтобы не потерять ни единой минуты, которую она может провести с Малфоем. Они встретились до безумия рано, но иначе просто не могли. Грейнджер, немного сонная, положила свою голову ему на плечо, прикрывая глаза и тая от непередаваемой нежности, которая не нуждается в лишних словах и напоминаниях. Горизонт только начал прорезаться лучами восходящего солнца, а они уже сидят так близко, насколько это только возможно, переплетая пальцы. Чувство безмятежного спокойствия, граничащее с осознанием неизбежной тревоги грядущего расставания, смешалось внутри. Но у них есть ещё несколько часов, чтобы побыть вместе. А о большем она и не мечтала.
- Вернуться? – девушка удивленно поднимает голову, сонливость в её взгляде тут же исчезла. – Зачем? Как ты вообще себе это представляешь? – она конечно же ответила бы да, если могла. Если бы была малейшая возможность это осуществить. Но, кажется, Малфой забывает, что она всего лишь из семьи магглов, которые не могут позволить дочери путешествовать каждый раз, когда она только пожелает. – Я хочу вернуться, точнее… Я не хочу уезжать, - слова, от которых в сердце впивается куча острых осколков, - Я не хочу оставлять тебя, не хочу возвращаться туда, где нам снова придется носить привычные маски и старательно изображать из себя врагов, но я не могу выполнить то, о чем ты просишь, понимаешь? – она говорит это вслух и ненавидит себя за это. Это совершенно не то, чего она хочет, но порой жизнь заставляет играть по своим определенным правилам, которым совершенно невозможно противиться. – Обещай мне написать. Хотя бы всего пару строк. – я не переживу, если ты снова пропадешь, - Пожалуйста, Малфой, - повисло неловкое молчание, от которого кровь стынет в венах. Грейнджер отнимает свою руку и быстро достает из небольшой сумочки аккуратно сложенный сверток. Девушка ещё медлит несколько мгновений, прежде чем начать его разворачивать. Красивая бумага падает в сторону, а у Грейнджер в руках остается небольшой кулон с двумя переплетенными змеями, - Мы тут гуляли с Сэссиль… - словно это было в другой жизни, девушка уже практически не помнит, когда в последний раз проводила много времени с подругой, - И я подумала, что тебе может понравиться, - это так глупо и сентиментально, но назад отступать уже поздно. Девушка осторожно нажимает пальцем на голову одной из змей, отчего они тут же приходят в движение и, словно живые, расползаются, застывая каждая в своей позе, отчего в руках остается уже два кулона, один из которых Гермиона без лишних слов вручает Малфою, а потом поворачивается к нему спиной, - Поможешь застегнуть?

Вернувшись в Англию, Грейнджер словно попала в совершенно другой мир. Тусклый, в котором нет места солнцу, тревожный, в предчувствии грядущей войны. Газеты пестрили новыми сообщениями о то и дело пропадающих семьях и об учащающихся нападениях. На улицу лучше было не соваться в одиночку. Пока она была в Норе, можно было спокойно выдохнуть. Артур и министерство настолько хорошо приглядывали за домом, порой доходя до крайности.
Гарри с Роном практически не изменились за лето. Поттер как обычно провел лето у Дурслей, Рон не выходил за пределы Норы, потому что тревожные предзнаменования появились в Лондоне куда раньше, чем во всем остальном мире. Когда очередь дошла до Грейнджер, она лишь задумчиво протянула что-то невнятное про кучу прочитанных книг, а парни легко в это поверили. Слава Мэрлину. Дотошных расспросов она бы не пережила. Поттер с Уизлом вообще мало что замечали вокруг себя, особенно постоянно вздрагивающую Грейнджер, когда появлялась на горизонте сова с очередным письмом. Но сколько бы их не приходило, только лишь одно было на её имя – результаты экзаменов. Грейнджер чуть не разорвала его от негодования. Девушка корила себя за столь глупое легкомыслие. Как будто она и в самом деле рассчитывала на нечто большее. Это же Малфой, который вернулся в Лондон и снова стал прежним. Это же было так неизбежно.
Но Грейнджер недооценивала Рональда. Оказалось, что он слишком внимательно следил за ней всё это время, подмечая и удивляясь подруге, которая становилась все более грустной и замкнутой с каждым днем. И он умудрился оказаться рядом именно в тот момент, когда нахлынувшие чувства вырвались наружу горькими рыданиями.
Всё произошло до боли банально: они втроем отправились в Косой переулок за всем необходимым для школы и встретили… Малфоя. Это был совершенно другой парень, не тот, которого она знала этим летом. Прежний Малфой: циничный, грубый, обращающийся с ней, как с кем-то, кто стоит даже ниже домовых эльфов. Грейнджер была бы готова разрыдаться от его слов, если бы не впала в глубочайший шок. Словно перед её глазами собрался паззл, а она только сейчас это заметила. Лето закончилось, Грейнджер, а вместе с ним и всё то, что вас когда-либо связывало.  Она что-то нелепо лепетала, пытаясь успокоить Гарри с Роном, пытаясь прийти в себя, снова вернуться с небес на землю. Она даже не почти не помнит, как они втроем выслеживали Малфоя, когда тот зашел в «Горбин и Бэрк», а потом эти бесконечные дебаты Гарри по поводу, что Малфой – пожиратель смерти! Как же её это раздражало, как же Поттер не мог понять, что она сейчас вообще не в состоянии говорить о нём!
Рон прижимал её к себе, пытаясь успокоить, а Грейнджер так и не смогла ничего внятно объяснить, проливая слезы на идиотский бело-красный свитер, когда он внезапно её поцеловал. Это было настолько неожиданно, что девушка тут же прекратила рыдать, очень удивленно уставившись на парня. Рональд… Парень, которого она знала с самого первого курса и… Чёрт, надо же было быть такой глупой, чтобы не замечать этих странных взглядов и многозначных фраз, которые начались с середины прошлого курса. Но это было так ужасно неправильно, отчего девушка тут же выставила его за дверь, захлопывая её и прижимаясь всем телом. Но Рональд не сдавался, это было удивительно. В такое смутное время он нашел время, чтобы в неё влюбиться. В этом весь он. И в один прекрасный день, где-то за неделю до того, как снова вернуться в Хогвартс, девушка сдалась. Гарри лишь покачал головой, утверждая, что он давно знал, что между ними что-то есть, отчего хотелось долбануть его по голове самой тяжеленной книгой, но Грейнджер сдержалась. В конце концов, никто из них не виноват в том, что произошло этим летом.
Благодаря стараниям семейства Уизли, они все вместе оказались на перроне куда раньше положенного времени и заняли свои места в вагонах самыми первыми. В этот раз пришлось попрощаться с Гарри и отправиться в специальный вагон для старост вместе с Роном. У девушки тряслись ноги, потому что она прекрасно знала, кто был назначен старостой Слизерина в этом году. Впервые встретиться с ним лицом к лицу было страшно до чертиков. Совсем скоро она встретится с ним. Практически не изменившемся, но снова вернувшимся к прежнему холодному самообладанию.
Девушка рассеянно отвечала Рону, каждый раз устремляя взгляд к началу вагона, когда кто-нибудь заходил внутрь. – Возьми меня за руку, срочно, - глухо шепчет на ухо, сама уже хватая парня, переплетая пальцы и кладя руки на столик перед ними, тут же разворачиваясь к Рональду полубоком и начиная оживленно болтать о какой-то ерунде, не переставая широко улыбаться. Парня немного обескуражила резкая смена настроения своей девушки (о Мэрлин, как странно это звучит), но противиться он не стал. А Грейнджер всем своим естеством чувствовала на себе внимательный взгляд. Она ни за что не перепутает это странное ощущение, от которого волосы начинают становиться дыбом. Двери закрываются и поезд трогается. Старшекурсник, который является старостой старост что-то торжественно объясняет об их обязанностях, поздравляет и произносит ещё много лишних слов, которые Грейнджер пропускает, смотря чуть дальше него. Она одергивает себя каждый раз, заставляя переводить взгляд на старосту, но глаза снова и снова возвращаются к Малфою. По его непроницаемому выражению лица крайне сложно определить, что именно он сейчас чувствует, о чем думает и это очень сильно напрягает.
Староста старост торжественно заканчивает свою речь и отправляет остальных на патрулирование вагонов. Грейнджер с Уизли оказались в соседних, договорившись встретиться в одном из пустующих купе её вагона сразу же, как только угомонят младшекурсников. Девушке повезло больше. В её вагоне практически все были уже на 5-6 курсах, полностью поглощенные последними страшными новостями и не решающиеся высунуться наружу. Грейнджер показательно прошлась по вагону в последний раз, а затем заняла своё место, привычным движением руки вынимая из чемодана книгу и пытаясь в ней спрятаться от постоянно преследующих мыслей. У неё это почти получилось. Она ушла в книгу с головой, совершенно не замечая, как задумчиво теребит кулон на шее, когда дверь внезапно открывается. Грейнджер резко прячет украшение обратно за воротник рубашки, поднимая негодующий взгляд, - Рональд! Тебя разве не учили стуч… - конец фразы девушка проглатывает, не в силах отвести удивленных глаз или хотя бы предать лицу более спокойное и серьезное выражение.
[AVA]http://img2.timeinc.net/instyle/images/2010/gallery/110910-Hermione-6-400.jpg[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Грейнджер резко соскакивает с кровати. В глазах застыл неподдельный ужас, дыхание сбито, словно она бежала всю ночь напролет. Она и так бежала. Снова этот сон. Опять. С того самого дня, когда должна была пройти неделя с её отъезда. Она бежит сквозь толпу. Людей становится всё больше, они обступают её со всех сторон. Она должна успеть! Она должна! Она кричит его имя, но её голос тонет в шуме, застревает в горле, она кричит ещё и ещё, но не может найти его. Её хватают, тащат назад, но девушка сопротивляется до последнего, отцепляет от себя холодные руки, пытаясь вырваться, пытаясь отыскать его в толпе людей без лиц. Она отвоевывает каждый шаг, ей нельзя сдаваться, она уже близко, она это чувствует. Она снова кричит его имя, и кто-то далеко впереди оборачивается. Это он! Он смотрит по сторонам, но не видит её, снова продолжая свой путь, как ни в чем ни бывало. Резкий толчок, Грейнджер вырывается, она несется вперед, не оглядываясь, не останавливаясь, не думая, осталось совсем немного. Лишь протянуть руку. Девушка вытягивает пальцы вперед, почти коснувшись его плеча, как бессчётное количество чужих, холодных рук хватает её и утаскивает под тёмную воду. Она ещё видит его сквозь рябь мутной воды, снова и снова выкрикивая его имя, которое вырывается из легких пузырьками воздуха, она захлебывается водой, которая заполняет её легкие, и резко просыпается в холодном поту.
В первый раз Грейнджер не смогла уснуть до самого утра, бесшумными шагами дойдя до двери и проверив, плотно ли она закрыта. А потом достала из-под кровати свой чемодан, вытаскивая вещи и выуживая со дна мужской пиджак, в который была завернута книга. Девушка осторожно разворачивает его, слегка помявшийся, но это было совершенно не важно. Грейнджер забирается обратно на кровать, кутаясь в него и открывая книгу. Что с ней творилось, она не понимала, но до самого утра Гермиона просидела, не сводя взгляда с половинки фотографии, словно, если она будет смотреть на неё достаточно долго, то рано или поздно окажется снова внутри неё. Или он окажется рядом. Такой же безмятежно-спокойно, хоть и тщательно скрывающий это за маской безразличия. Но этого не произошло. Только когда солнце поднялось над землей, девушка заставила себя снова всё спрятать в чемодан и провалиться в очередной беспокойный сон.
Одно и то же сновидение. Почти каждую ночь. Она снова бежит, но это бесполезно. Однажды, она его даже коснулась, но её снова утащили в холодную толщу воды, когда он начал оборачиваться. Грейнджер просыпается, а сердце разрывается на куски от непередаваемой грусти.
А утром она, как ни в чем ни бывало, улыбается Гарри и Рону. Словно ничего и не было. Словно она сладко спала всю ночь. И Гермиону выворачивает от этого отвратительного притворства.
Может всё пройдет, стоит ей его увидеть? Снова услышать голос, полный яда, и тогда всё закончится? Но что-то в глубине души подсказывало, что нет. Она боялась и ждала этой встречи, совершенно не представляя, что от этого можно ожидать. Но она должна была его увидеть. Узнать наверняка, что всё это обозначает – полный конец или… Она не решалась признаться даже себе, что подразумевает под этим или. Всё встанет на свои места сразу же, как только они поговорят, даже если ей придется подойти к нему прямо посреди большого зала в окружении других слизеринцев.
Но ей повезло. Она ждала этой встречи всем сердцем и ровно с такой же силой желала, чтобы она никогда не произошла. – Малфой? – почти беззвучно выдыхает со старательно скрываемым облегчением в голосе. Он пришел. Сам. Он не отвернулся от неё, не замкнулся в панцире непробиваемого равнодушия. Девушка смотрит на него, как на самое удивительное чудо, которое только могло с ней произойти. Он рядом, что можно в самом деле протянуть руку, коснуться его и не бояться, что всё закончится, как очередной страшный сон. Он задает такой вопрос, а Грейнджер не может ему ответить. Все слова сжимаются тугим комом в горле. Будет ли эта встреча последней в их жизни, она не знает, но очень боится услышать утвердительный ответ. Поэтому она медлит, не сводя с него внимательного взгляда, в котором переплетаются тайное восхищение с непередаваемой грустью. Если бы всё было хоть чуточку проще, если бы она не была магглорожденной, между ними бы не было такой стены предубеждений, которую невозможно было разрушить. Грейнджер это понимает и отвечает то единственное, что подходит под ситуацию, не выдавая её истинных чувств и не заставляя врать парню, - Он более подходящая пара для меня, - совершенно спокойным тоном, в котором невозможно услышать нотки отчаянья или сдавшейся покорности. Девушка репетировала эту фразу перед зеркалом. Каждое утро, чтобы она звучала убедительно, будто сама Грейнджер пыталась заставить себя в это поверить. Пыталась привыкнуть к тому, как унизительно Уизли пытался придумать ей какую-нибудь миленькую кличку, они ведь теперь пара! Пыталась свыкнуться с совершенно чужими прикосновениями, которые не вызывали практически ничего, кроме резкого протеста. Пыталась свыкнуться с тем, что он называл её своей девушкой и старался рассказать об этом чуть ли не каждому своему сокурснику. Грейнджер честно пыталась привыкнуть к нему, говоря себе, что нужно всего лишь чуть больше времени, и она справится. Она наконец-то научится ценить то, что у неё есть, и перестанет мечтать о несбыточном, несмотря на то, каким бы прекрасным и так запросто сидящим напротив оно не было. – И зная, что ты сейчас можешь сказать, Драко, нет. – его имя из её уст прозвучало пугающе резко. Но, наверное, так и должно было быть. Надо было сжечь все мосты, отрезать все пути к отступлению, пока ещё не было слишком поздно. Потому что Грейнджер понимала, что всё ещё тонет в нем, стоит их взглядам соприкоснуться. Она ещё сможет выдержать несколько коротких фраз, но потом старательно выстроенная защита треснет, разойдется по швам, обнажая истинную Гермиону, которая всё ещё безнадежно влюблена в него. Девушка прижимает к груди книгу, словно пытаясь отгородиться, как будто её собственных слов сейчас недостаточно, когда так не вовремя снова всплывает воспоминание из библиотеки. Его руки так запросто вынимают книгу из её рук, а она даже не может заставить себя сопротивляться под завораживающим взглядом серых глаз. Грейнджер меняется в лице, хмурясь и опуская взгляд в пол, больно закусывая губу, чтобы хоть как-то вернуть себя обратно в реальность, в этот вагон, в это купе, - Я теперь с Роном, понимаешь? – даже если бы она во весь голос кричала и просила о помощи, это не выглядело бы так убедительно, как эта самая простая фраза. Мэрлин, пусть он ни о чем не догадается. Пусть он разозлится на неё, назовет грязнокровкой или ещё более ужасными словами, она это выдержит. Это куда легче, чем его всё понимающий взгляд, который она способна прочесть без слов.
[AVA]http://img2.timeinc.net/instyle/images/2010/gallery/110910-Hermione-6-400.jpg[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

- Ты прекрасно понимаешь, о чем я, - старается не смотреть в глаза, потому что так проще. Меньше соблазна подскочить с места и заткнуть его поцелуем, не давая говорить на эту отвратительную тему, извиняясь, прося прощения за весь этот дикий спектакль, отдавая всю себя, выгоняя из головы идиотские мысли, всего лишь одним поцелуем. Если такое случится на самом деле, она не сможет оторваться от него до самого приезда в Хогвартс. Он продолжает говорить, а Грейнджер готова расписываться кровью под каждым его словом, потому что в них и заключена настоящая истина. Он теперь знает её куда лучше, чем следовало бы. Его голос отдается в голове вместе с просыпающимся голосом разума. Они в унисон повторяют одни и те же слова, от которых былая решимость и уверенность распадаются на осколки. Он прав. И от осознания этого становится так больно. Воспоминания смешиваются воедино, выливаясь в какой-то совершенно сумасшедший набор красок, в которых нельзя разобрать единой логичной картины, - Тогда почему ты не написал мне? Все пару строк, Малфой! Я не просила ничего большего. – буря в душе наконец-то обрела выход в словах. Девушка их горячо выпаливает, потому что она должна знать, что происходит. Почему он сначала пропадает, а потом снова так внезапно появляется, как ни в чем ни бывало?! – А потом ты… В Косом переулке! Что я должна была подумать после всего этого? – перед глазами снова всплывает эта сцена, отчего Грейнджер опять удивляется его разительной перемене, стоит кому-то третьему оказаться в их обществе. Она в самом деле восприняла все те слова, как очень открытую попытку сказать, что между ними всё кончено. Она почти в это поверила.
Грейнджер вжимается в угол, сгорая от стыда и смущения, хотя единственное, что ей сейчас на самом деле хотелось – это обнять его. Закрыться, спрятаться в этом купе от остального мира и чужих глаз. Снова так запросто коснуться его, притянуть как можно ближе к себе, зарываясь носом в пепельные волосы и только тогда наконец-то почувствовать, что всё хорошо. Его слова беспощадны, а взгляд решителен, как никогда раньше, и хищный, как у изголодавшегося зверя. Ещё несколько мгновений и что-то произойдет. Грейнджер откладывает книгу на стол и чуть поддается вперед, не в силах отвести взгляда от этих пленительных губ, чуть влажных, а оттого ещё более соблазнительных.
- Малфой, я… - она уже готова клясться и божиться, что поняла, какую чудовищную ошибку совершила. Она готова умолять его остаться, говорить всё, что угодно, лишь бы только он остался с ней, лишь бы не уходил, лишь бы только простил её. Грейнджер застывает, почти дотянувшись до руки парня, как в этот же самый момент дверь в купе резко открывается и влетает разъяренный Рон. Как в этом идиотском сне, который снится ей каждую ночь! Она почти смогла, у неё почти получилось, но этот Уизли появился так внезапно и не вовремя. Он ещё что-то смеет выговаривать Малфою, отчего Гермиона резко впивается пальцами в его руку, отдергивая и шипя свое привычное «Успокойся, Рональд», не терпящее возражений. Парень резко осекается, занимая место за столом напротив, поглядывая каждый раз на дверь, словно после всего произошедшего Малфой в самом деле может вернуться, и допрашивая Гермиону о случившемся. «Просто очередная стычка, ничего особенного». В самом деле не произошло почти ничего особенно, а все из-за тебя. Девушка сверлит взглядом книгу, представляя самые извращенные способы расправы над собственным же парнем. И угораздило же её попасть в такую идиотскую ситуацию.
Поезд останавливается, они оба выходят на улицу. Грейнджер осматривается по сторонам, надеясь снова увидеть Малфоя, но тщетно. Когда Уизли не выдерживает и всё же спрашивает, кого она так старательно высматривает, девушка внезапно выпаливает: «Гарри нет!» и только потом уже понимает, что его в самом деле нигде нет. Это всё выглядело крайне странно, но не было времени, чтобы вдаваться в подробности. Слишком усиленная охрана замка дополнялась ещё и усиленной дисциплиной, поэтому совершенно нельзя было спорить и медлить. Все ровными рядами послушно садились в повозки и отправлялись в Хогвартс. Рон попытался взять её за руку, но девушка спрятала руки в рукава, пожаловавшись на удивительный холод в этом году и безразлично уставилась куда-то вдаль. Наконец-то до Уизли дошло, что Гермиона сегодня не в духе, поэтому он решил её больше не тревожить. Спасибо хоть и на этом.
А в целом учебный год начался довольно банально, если забыть об постоянно поступающих пугающих сообщениях в Пророке. Гермиона старалась теперь не заглядывать в газету, но слухи распространялись по школе с удивительной скоростью. А ещё Гарри со своей теорией! Когда же он наконец-то поймет и успокоится? Ведь, в конце концов, кому, как не Гермионе лучше знать, является ли Малфой пожирателем. Она столько раз видела его летом практически без одежды, что Черную Метку точно бы заметила. Грейнджер опять невольно углубляется в воспоминания, мысленно ругая Гарри за то, что он так жестоко с ней поступает. Девушка уже начинала радоваться началу урока, как никогда раньше, потому что это почти единственное, что может заставить Поттера хотя бы на некоторое время забыть про свою навязчивую идею. Грейнджер заходит в класс и тут же понимает, что урок будет не только для одних гриффиндорцев, впрочем, как практически все остальные предметы на этом курсе. Девушка занимает одну из первых парт, чтобы не возникло ни малейшего соблазна пытаться найти его взглядом, а потом изо всех сил пытаться себя уговаривать отвернуться. Почти получилось. Правда, когда пришло время тренировать невербальные заклинания на практике, девушка заставила Рона встать так, чтобы Малфой в паре с Забини оказались ровно за его спиной. Грейнджер почти любовалась, как парень с присущей ему аристократичностью отражает заклинания одно за другим, совершенно не меняясь в лице. Не то, что Рон, который даже не мог заставить себя слушаться свою же собственную палочку. Грейнджер почти лениво поставила защитное заклинание, с какой-то грустью подумав, что очень жаль, что нечто подобное нельзя установить в общении между людьми. С Роном бы ей это очень пригодилось. В последнее время его шутки вызывали больше раздражения, нежели радости. Но вот, наконец-то, урок заканчивается, Грейнджер быстро складывает вещи в сумку, резко оборачиваясь, надеясь увидеть его ещё хотя бы раз, но Малфоя уже не было в кабинете.
Грейнджер доходит до кабинета зельеварения в окружении Гарри и Рона. С одной стороны, было здорово, что они теперь будут там втроем, но с другой стороны… Грейнджер поднимает взгляд на Уизли, встречаясь с его каким-то щенячье-восторженным взглядом и тут же опуская глаза. И вот это ей теперь придется терпеть каждый день. Потому что они все втроем выбрали одни и те же предметы.
От начала урока не прошло ещё и пары минут, как рука Грейнджер резко взмывает в воздух. В отличие от Снейпа, Слизнорту приятно её рвение. Девушка без запинки отвечает про сыворотку правды и оборотное зелье, зарабатывая в первый же день несколько баллов Гриффиндору. Хоть что-то приятное было в этом дне.
— Отлично, отлично! Ну, а это... Да, моя дорогая, — сказал Слизнорт, слегка ошарашенный активностью Гермионы, которая снова подняла руку.
— Это Амортенция!
— В самом деле. Как-то даже глупо спрашивать, — сказал потрясенный Слизнорт, — но вы, вероятно, знаете, как оно действует?
— Это самое мощное приворотное зелье в мире! — сказала Гермиона.
— Совершенно верно! Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску?
— И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона, — и еще оно пахнет для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи нам нравятся, — например, я чувствую запах свежескошенной травы, и нового пергамента, и... – Грейнджер резко замолчала, бросив почти испуганный взгляд на Малфоя, который сидел за столом напротив, а потом снова подняла глаза на Слизнорта, заливаясь краской. Она чуть не проболталась! Девушка шумно выдыхает, не сводя умоляющих глаз с преподавателя, который тут же входит в её положение и переводит тему. Как вовремя. Грейнджер облегченно прикрывает глаза и усаживается обратно, медленно втягивая запах зелья, которое находилось совсем рядом от их стола. Этот запах она не спутает ни с чем другим: запах его одеколона, от которого она так сильно млеет, а по всему телу россыпью пробегаются мурашки. Прийти в себя её заставляет Рональд, который тут же интересуется, насчет чего девушка промолчала. О, он сегодня просто Мистер Тактичность. Грейнджер лишь пожимает плечами, переводя взгляд снова за соседний стол, за которым сидели слизеринцы. Она бы сейчас многое отдала, лишь бы узнать, чем именно пахнет его Амортенция.
Грейнджер даже и не заметила, как быстро пролетело время, а на уже календаре красовалось число 19. Сегодня же был её собственный день рождения! Стоит девушке открыть глаза, как щебечущая стайка сокурсниц окружает её, засыпая кучей поздравлений. И стоило признать, что это было так странно и приятно, хоть подобная традиция и повторялась каждый год. Грейнджер быстро собирается, выбегая из спальни в самом счастливейшем расположении духа и тут же натыкаясь на Рональда. Но ей сегодня было слишком хорошо, внутри горело какое-то странное теплое предчувствие чего-то особенного. Поэтому Грейнджер лишь счастливо улыбается, выслушивая поздравления Рона, благодарит за подарок и даже коротко целует в щеку, вылетая в коридор. Грейнджер легко бежит по лестнице, когда та внезапно начинает разворачиваться в совершенно другом направлении. Как не вовремя. Она же хотела успеть заскочить в библиотеку перед занятиями, чтобы сдать книгу, по которой вчера так старательно до поздней ночи заполняла пергамент для профессора Снэйпа. Девушка выходит на лестничный проем, осматриваясь и раздумывая, как ей лучше поступить: дождаться, пока лестница опять повернет обратно или же пойти в обход. Времени было мало. Поэтому Грейнджер решает сорваться на быстрый шаг и помчаться в библиотеку по пустынному коридору.
[AVA]http://img2.timeinc.net/instyle/images/2010/gallery/110910-Hermione-6-400.jpg[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Грейнджер бежит, её шаги гулко разносятся по пустынному коридору. Несколько поворотов уже скрылись позади, а времени с каждым мгновением становится всё меньше. Вряд ли Снейп простит её только лишь потому, что она добросовестно относила в библиотеку книгу по его же предмету. Очередной поворот, Грейнджер даже и не думает сбавлять скорости, но в следующее же мгновение резко останавливается, как вкопанная. Малфой. Что он забыл здесь в такое время? Сердце уходит в пятки. В душе теплится какая-то глупая надежда, что наедине с ней он снова откроется, предстанет прежним, что они наконец-то смогут поговорить спокойно и не бояться, что их перебьет на половине слов Уизли. В конце концов, она же заслужила небольшое чудо на свой собственный день рождения. Грейнджер стоит, как вкопанная, не в силах отвести от него удивленного взгляда, в котором смешалось ещё с десяток различных чувств. Она чуть не срывается, чтобы схватить его за руку и выпалить всё то, что должна была высказать ему в поезде, но его слова тут же отрезвляют и заставляют отказаться от столь глупой идеи. Идиотка. И как тебе только могло прийти в голову, что он будет столь снисходителен, пускай даже в день твоего рождения. Удивление сменяется искренним непониманием: почему он так с ней поступает? За что? Он проходит мимо, словно её и вовсе не существовало на свете. Грейнджер чувствовала себя поцелованной дементором. Приятное предчувствие чего-то особенного уступает место громаднейшему разочарованию. Грейнджер сильнее сжимает книгу, отчего тут же белеют костяшки пальцев. Девушка даже не помнит, как добралась до библиотеки, а потом бежала обратно за своей сумкой, чтобы успеть на урок. Она залетает в опустевшую спальню, сгребая сумку и замечая на своей кровати странный сверток. Заинтересованная, девушка не удерживается от соблазна вскрыть его тут же.
Гермиона Грейнджер впервые за всю свою жизнь сознательно опоздала на урок. Но она не могла отвести взгляда от волшебного цветка, который распустился прямо в её руках, а потом вращался в воздухе, удерживаемый её заклинанием, наполняя комнату самым волшебным запахом, который она только когда-либо чувствовала. Сад, библиотека, Малфой. Сколько сладких воспоминаний заключено в этих трех словах. Но стоило цветку снова вернуться в книгу, как он тут же превратился обратно в закладку. Такой искусной и очаровательной магии Грейнджер ещё никогда не встречала. И он это сделал специально ради неё. Эта мысль не давала покоя. В душе словно взорвалось солнце, заполняя её всю изнутри нескончаемым теплом. Грейнджер мчится со всех ног на пару, улыбаясь во все лицо, как самая последняя влюбленная идиотка на свете. Она должна встретиться с ним, она должна с ним поговорить! Он всё поймет, всё будет хорошо, нужно всего лишь поговорить. Грейнджер едва отсидела до конца урока, тут же быстро собирая свои вещи, кидая Гарри с Роном что-то невразумительное, чтобы выскочить без них из кабинета. Грейнджер мчится вперед, даже не удосужившись подумать, почему она решила, что Малфой будет именно там, куда несут её ноги. Какое-то странное чувство уверенности заполняло её всю изнутри, когда она снова свернула, почти лицом к лицу столкнувшись с Драко, который… Который так запросто сидел, чуть ли не обнимая слизеринку. В сердце что-то неприятно кольнуло и зашевелилось, сжимая горло удушливыми кольцами. Они оба поднимают на неё глаза. Нужно срочно что-то сказать, иначе она будет выглядеть настоящей идиоткой. О, это было так предсказуемо, что он начнет встречаться с Паркинсон. Интересно, он ей это предложил в её же собственный день рождения? Чтобы сначала снова дать Грейнджер очередную надежду, что хоть что-то может измениться, а потом глумливо растоптать, смешивая с грязью.
- Малфой! – голос звучит зло и как-то чертовски отчаянно. Начало положено, нельзя отступать, она почти орет на парня, вкладывая в каждое слово всю ту ярость, что закипала в её душе, - Собрание старост будет через полчаса! – и что?! И что дальше, Грейнджер?! Настолько отвратительно девушка себя ещё никогда не чувствовала, поэтому она резко разворачивается, отчего собственные волосы больно хлещут по лицу. Не важно. Грейнджер срывается на бег, снова скрываясь в глубине бесконечных коридоров Хогварста, ругая себя последними словами за столь наивную беспечность.
А впереди было несколько месяцев личного ада Гермионы Грейнджер. Каждое утро девушка себе торжественно клялась, что даже и не взглянет на Малфоя, но на первой же совместной паре усаживала Рона так, чтобы можно было слушать его глупую болтовню, повернув голову вбок и тайком наблюдать за слизеринцем. Он теперь практически всегда был в компании этой ненавистной Паркинсон, вызывая очень странное и неприятное чувство. Грейнджер бы назвала это ревностью, если бы не пыталась себя убедить, что ей в самом деле всё равно на блондина. Но выходило до нелепости неубедительно. Когда Рональд брал её за руку, девушка закрывала глаза и видела на его месте Малфоя. Они неизменно шли по Марселю. Счастливые, беззаботные и совершенно не думающие о завтрашнем дне. Когда Уизли обнимал её, она понимала, что это всего лишь жалкое подобие, едва различимая тень того, как это делал Малфой. Он с ним никогда не сравнится. Эта истина проста так же, как и что за ночью следует день, а за летом – осень. Остается лишь принять, как данность. И у Грейнджер почти получилось смириться со столь безвыходной ситуацией, но в груди продолжал гореть слабый огонек, свидетельствующий о том, что она не сдалась. Она хотела бороться. Она хотела послать Уизли к черту, оттащить ненавистную Паркинсон от блондина и наконец-то высказать ему всё, что она думает, что она чувствует. Он должен знать! Она должна знать, что он думает и чувствует. Она ни за что не поверит, что после той совместной недели он смог так запросто всё забыть и предпочесть её какой-то там Панси, которая… Которая просто была другой, диаметральной противоположностью Гермионы. Это в голове не укладывалось. Особенно после того разговора в поезде, который Грейнджер помнит чуть ли не наизусть; после того, как он преподнес ей столь удивительный подарок на день рождения; после того, как он смотрел на неё украдкой, она чувствовала на себе этот взгляд во время пар и в большом зале, хоть ей никогда не удавалось в такие моменты обернуться и поймать его взгляд.
Грейнджер занимает свое место на трибуне, всматриваясь в игроков. Сегодня была игра против Слизерина, так что точно должен был быть и Малфой, но только вот… Сколько бы она не смотрела, она не могла найти его. Девушка пересчитала всех игроков, понимая, что собрана полная команда, но на месте ловца был совершенно другой человек. Остаток матча Грейнджер практически не видела, полностью погрузившись в собственные мысли, хотя все остальные гриффиндорцы ликовали, как ненормальные. Сегодня был самый настоящий звездный час Рональда Уизли. Не было такого меча, которого он бы не смог отбить. Впервые в своей жизни он играл настолько великолепно, но Грейнджер даже и не додумалась поднять на него взгляд.
Победа. Столько ликующих лиц вокруг, стоит зайти в гостиную. Но Грейнджер резко меняется в лице, стоит портрету Полной Дамы захлопнуться за её спиной. Глубокая задумчивость сменяется удивлением, отвращением, негодованием и… Облегчением? Взгляд Грейнджер устремлен прямо на Лаванду Браун, которая так и прилипла к губам её, Гермионы Грейнджер, парня! Девушка выскальзывает из общей гостиной незамеченная из-за столь бурного ликования всех остальных. Оно и к лучшему! Не хватало только докучливых однокурсниц, которые тут же бы начали перетирать Рону кости, или Гарри, который тщетно пытался бы её успокоить. Лучше побыть одной. И чем дальше от гостиной, тем лучше. Грейнджер потуже завязывает шарф, направляясь снова в сторону поля для квиддича. Сейчас это было чуть ли не единственное место вне замка, куда можно было отправиться, чтобы просто побыть в одиночестве, вся остальная территория хорошенько охранялась и прочесывалась неутомимыми работниками министерства. Грейнджер чуть ежится, творя согревающее заклинание на куртку и перчатки, сегодня удивительно морозно. Снег, который по какому-то волшебству не падал во время матча, внезапно решил взять реванш под вечер. Практически ничего не видно дальше, чем на несколько метров. Погода словно вторит негодующему настроению Гермионы. Приходиться потратить чуть больше времени, чтобы добраться до трибун. Грейнджер почти забирается внутрь, замечая едва различимую точку в небе. Сначала она решила, что ей показалось. Какой идиот в такую метель решится подняться в воздух, да ещё на такую высоту? Но чем дольше Гермиона всматривалась, тем яснее ей становилось, что кто-то определенно сумасшедший выписывает странные фигуры на метле.
[AVA]http://img2.timeinc.net/instyle/images/2010/gallery/110910-Hermione-6-400.jpg[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Грейнджер непонимающе всматривается в высоту. Этот удивительно странный полёт на метле больше напоминал какую-то отчаянную схватку за собственную жизнь. Девушка быстро шарит рукой в кармане, вынимая небольшой омнинокль. Грейнджер настраивает приближение и открывает рот от удивления. Что за идиот. Малфой! Что он вообще здесь делает? Грейнджер ясно слышала, что он не появился на матче из-за болезни, а теперь так запросто рассекает небеса верхом на метле. Девушка забирается на трибуну, чтобы хоть как-то скрыться от бьющего прямо в лицо снега, продолжая снова наблюдать за парнем. Поначалу всё выглядело вполне безобидно, если забыть об ужасной метели, но Малфой ведь один из лучших игроков в квиддич. Но потом резко что-то начинает идти не так. Грейнджер понимает это слишком поздно, когда он чуть ли не врезается в землю. Девушка вскрикивает и тут же несется вниз. Грейнджер бежит со всей скорости, но ей кажется, что она всё равно двигается слишком медленно. Бесконечные ступени словно никогда не закончатся. Но вот наконец-то Гермиона оказывается на поле. Она бежит прямо туда, где он должен был приземлиться, но никого не находит. Пусто. Лишь едва заметные следы, почти полностью заметенные снегом. Грейнджер снова бежит, замирая только возле входа в слизеринскую раздевалку. И что теперь делать дальше?! Девушка резко разворачивается и быстро идет обратно, останавливаясь спустя пару шагов. Она не должна туда идти. Она должна вернуться в Хогвартс и найти новое укромное местечко, чтобы спрятаться от собственных мыслей. Но Грейнджер врывается в раздевалку прежде, чем задумывается о том, зачем именно она это сделала. Она терпела это изощренную пытку целых несколько месяцев, не имея ни малейшей возможности высказаться хоть кому-либо. Все чувства, так старательно запрятанные глубоко внутри, наконец-то прорываются наружу самым настоящим ураганом.
- Ты настоящая задница, Драко Малфой! Ты меня жутко раздражаешь, бесишь, я тебя ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя и твою Панси тоже! О чём ты вообще думал?! Как ты вообще додумался подняться на метле в такую погоду?! Совсем уже жить надоело?! Ты хотя бы представляешь, что я… Я… - что я чуть не умерла от страха, когда увидела! - Ты хотя бы понимаешь, как сильно ты меня напугал?! – голос резко подводит, Грейнджер всю трясет от негодования. Она шумно выдыхает, поднимая глаза. – Заткнись. Ни слова больше. – голос звучит куда более сдержанно, Грейнджер почти способна себя контролировать, - Я всего лишь должна убедиться, что ты в порядке и сможешь добраться до больничного крыла, - Гермионе удается вернуть себе былое спокойствие настолько, насколько это возможно в присутствии Малфоя. Она делает шаг ближе, стягивая с рук перчатки и кидая их на ближайшую скамейку. Девушка не задает вопрос вслух, потому что почти полностью уверена, что он тут же незамедлительно откажется от её помощи. Это так в его стиле – гордость превыше всего. Грейнджер становится вплотную, не сводя с него внимательного взгляда. Она медлила и так предостаточно долго. Пальцы хватает форму, которую Грейнджер намеревалась снять, чтобы осмотреть места ушиба. Конечно же, это единственное, ради чего она это сделала. Она пока ещё могла лгать себе. Он тут же хватает её. Такие ледяные руки. Идиот! Ну почему ты такой идиот? Грейнджер пытается вырвать руки, завязывается молчаливая борьба. Злость и негодование внутри придают девушке силы, она почти насильно затаскивает его в ближайшую душевую кабинку, включая горячую воду, не успев или не желая отскочить. Что ж, не хочешь по-хорошему, Грейнджер всё равно найдет выход. Она слишком разъярена, а у тебя после такого "мягкого" приземления вряд ли хватит достаточно сил, чтобы сопротивляться. Сейчас ты будешь играть по её правилам, Драко Малфой, нравится тебе это или нет. Они так и стояли в одежде, переводя дух, не решаясь что-либо сказать друг другу. В какие-то считанные мгновения Грейнджер была уже полностью мокрая, не сдвигаясь с места, отрезая какие-либо пути к отступлению. Куртка висит тяжелым комом, который хочется снять, что Гермиона тут же и делает, сначала разматывая шарф, а потом скидывая их вместе на пол. Что делать дальше, она не представляла, судорожно втягивая носом воздух, скользя взглядом по мокрой форме, прилипшей к телу, и поднимаясь всё выше. Замирая, не решаясь продолжить, но всё равно не находя в себе сил, чтобы остановиться. Ему так идет эта форма, даже куда больше, чем обычная мантия в купе с зеленым галстуком. Грейнджер снова решается протянуть руку, едва касаясь пальцами его щеки. Теплый. Он наконец-то снова теплый, у неё получилось. От переполнившей её радости, она чуть ли не была готова запрыгать на месте, но сдержалась, в последний момент подлетая ближе и вжимаясь в него, прижимаясь губами к губам, совершенно забывая обо всем. Словно она нашла потайную деверь, сквозь которую можно на мгновение попасть обратно туда, где тебе было так хорошо, где можно было так запросто его целовать, совершенно не заботясь о последствиях. Грейнджер обхватывает его нижнюю губу, скользя по ней языком, втягивая в себя, млея от почти забытого вкуса. Она даже не могла себе представить, насколько сильно ей это не хватало, словно она не жила, а всего лишь существовала все эти долгие месяцы только ради одного единственного поцелуя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ответь мне, не отталкивай меня, это единственное, что мне сейчас на самом деле необходимо.
Словно и не было этих долгих месяцев, во время которых Гермиона не находила себе места от нескончаемой ревности, словно не было никогда этой странной пустоты между ними, словно кто-то волшебными ножницами вырезает эту глупую и нелепую часть их жизни. Всё снова встает на свои места, заполняется и обретает настоящий смысл, как оно и должно быть на самом деле. Она должна быть только с ним одним, только его объятья заставляют взойти солнцу в её душе, только от его поцелуев в голове взрываются фейерверки и рассыпаются миллиардами ярких звезд. Всё остальное тускнеет, теряет свои краски и теряется по сравнению с ним. Грейнджер уже однажды допустила ошибку, но теперь она ни за что не позволит ей произойти. Она не отпустит его, несмотря на то, какую дорогую цену за это придется заплатить, она готова абсолютно на всё.
[AVA]http://img2.timeinc.net/instyle/images/2010/gallery/110910-Hermione-6-400.jpg[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Грейнджер наконец-то дорвалась до того, о чем мечтала, от чего сходила с ума всё это время, а её так резко отрывают от себя. Внутри появился лишь слабый намек на удивление. Ей почему-то казалось, что всё произойдет именно так. В самом деле, а на что она рассчитывала после всего того, что между ними произошло… Вернее… После того, как между ними вообще ничего не происходило всё это время. Теперь он срывается, выливая всю ту боль, что так долго копилась внутри. Она знает, она чувствует ровно то же самое. Давай, Драко, выскажись, тебе просто необходимо это хоть куда-то излить, тогда сразу станет легче. Грейнджер почувствовала себя на удивление лучше, стоило так по-идиотски глупо проораться на Малфоя. Это не решение всех проблем, но это именно то, что им обоим необходимо прямо сейчас – высказаться, выпустить наружу этот ком эмоций, что засел так глубоко внутри и не давал покоя всё это время. Если бы ему в самом деле было бы всё равно, если бы он больше ничего к ней не чувствовал, не было бы всех этих слов, единственная цель которых – сделать ей больно, вывести в ответ на эмоции, которых у неё предостаточно. Но девушка сдерживается, чтобы снова не повысить голос.   
- Я никуда отсюда не уйду, пока мы нормально не поговорим, - нет, не так, - Я никуда не уйду, пока ты меня не выслушаешь. – ведь это почти единственное, что ей сейчас необходимо - чтобы он её услышал. Грейнджер делает шаг назад, прислоняясь боком к стенке душевой и задумчиво уставившись перед собой. Она столько раз представляла себе, как они встретятся, и она ему всё объяснит, так почему же прямо сейчас все слова словно испарились из её головы? Не из-за его ли взгляда? Грейнджер нервно теребит руки. Она должна разорвать эту тишину, которой и так было слишком предостаточно между ними за все эти четыре месяца, - То, что ты говорил тогда в поезде, это правда, Малфой, - Грейнджер лишь коротко пожимает плечами, не зная, что ещё можно добавить к этой простой истине. – Наверное, ты хочешь знать, как всё так вышло? – как из-за моей чудовищной ошибки мы в одно мгновение оказались так далеко друг от друга, - Когда я вернулась обратно, я испугалась. Я решила, что стоит тебе тоже появиться в Лондоне, и ты снова станешь прежним собой. Я отказывалась верить в это до последнего, постоянно ждала твоих писем, что ты хоть как-нибудь дашь о себе знать, но… Ничего. А потом эта встреча в Косом Переулке, она словно вышибла почву из-под моих ног. И я поверила, что ты и вправду предпочел забыть о наших встречах, как о чем-то нестоящим твоего внимания. – Грейнджер поджимает губы, когда перед глазами отчетливо всплывает воспоминание в мельчайших подробностях. – И тогда я решила, что… - девушка медленно втягивает носом воздух, набираясь сил произнести это вслух, ведь именно в тот самый момент она совершила самую страшную ошибку за всю свою жизнь, - Я решила, что если начну встречаться с Рональдом, то, возможно, ты наконец-то перестанешь мне сниться каждую ночь, перестанешь быть наваждением, которое растворяется всякий раз, стоит мне к тебе прикоснуться. Я поняла, как жестоко ошиблась в первый же день, но отчаянно пыталась убедить себя, что скорее всего мне просто нужно время, и тогда я справлюсь, но заместо этого я совершала всё новые ошибки снова и снова. Я не должна была тогда отпускать тебя в поезде, я должна была поблагодарить тебя за подарок, и у меня это почти получилось, не будь этой… - внутри опять всё сжалось, стоило подумать о Панси, которая так запросто могла находиться с Малфоем всё это время, изводя гриффиндорку постоянной ревностью. – Не будь твоей сокурсницы рядом. Когда я увидела вас вместе, я наконец-то поняла, что на самом деле ты ощущаешь, когда видишь меня с Роном. – или мне просто хотелось, чтобы ты тоже это чувствовал. Хотелось надеяться, что хоть какая-то толика чувств внутри тебя ещё осталась, и что они всё так же бурно протестуют, когда к тому, что принадлежит на самом деле тебе, прикасается кто-то чужой, - Это сводило меня с ума. Во мне ещё никогда не просыпалось столько отрицательных чувств сразу же к одному единственному человеку, - Грейнджер, когда же ты научишься называть вещи своими именами, но признаться так в открытую, что она сходила с ума от ревности каждый божий день, она не могла. Даже после того, как наконец-то полностью открылась перед ним. Девушка молчит, не находя больше подходящих слов. Но внутри всё равно продолжало сидеть странное ощущение недосказанности. Она что-то упустила, она не сказала чего-то самого главного, что теперь не давало ей покоя. – Извини меня. Это всё произошло только из-за моей ошибки. Если бы я тогда не позволила этим ужасным мыслям поселиться в моей голове, если бы тогда успела всё тебе объяснить в поезде, если бы набралась смелости отыскать тебя в Хогвартсе и рассказать всё, этого всего бы сейчас не было. – не было бы этих четырех месяцев постоянных мучений, когда ты не можешь найти себе места, когда ты случайно встречаешь его, а внутри всё переворачивается, когда ты не можешь спокойно спать, снедаемый одной единственной мыслью «это всё по твоей вине». – Ты не утешительный приз, Малфой, и ты никогда не был моей игрушкой. Я не могу без тебя. Я чувствую, как постепенно схожу с ума, потому что невозможно оставаться нормальной, когда единственная мысль, что появляется, стоит тебе проснуться, - это ты. Когда я остаюсь наедине с собой, я всё равно постоянно думаю только о тебе. Снова и снова, это как какая-то мелодия, которую заело, и которую я не в силах переключить. Я почти ненавижу тебя за то, что ты со мной сделал. Я теперь не могу даже сосредоточиться на книгах и учебе, как прежде. На прошлой паре трансфигурации я получила четверку только лишь потому, что засмотрелась на тебя! Ты всего лишь изменил цвет бровей, а я, как последняя дура, не могла отвести от тебя взгляда, наколдовав себе прядь волос ужасного фиолетового цвета, а потом весь день сгорала со стыда, потому что ты тоже это видел. Не потому что впервые в жизни я получила не ту оценку, которой была достойна, а потому что мне было ужасно стыдно перед тобой. Теперь то ты понимаешь?! – теперь ты наконец-то знаешь, Малфой, насколько сильно я вляпалась, и я совершенно не представляю, что дальше с этим делать. – Ты никогда не был утешительным призом, - снова повторяет, возвращаясь к прежней мысли, с которой так внезапно соскочила, уносимая потом противоречивых чувств, - Ему с тобой никогда не сравниться. – даже не может назвать его имени, оно кажется сейчас таким отвратительно-чужеродным, что въелось в её кожу, а она всё никак не может от этого избавиться. – И я здесь не потому что хочу сделать тебе больно или хоть как-либо унизить тебя. Я в самом деле до смерти испугалась за тебя, что не смогла больше оставаться в стороне. – теперь она точно сказала всё, что так долго копилось в её душе. Внутри образовалась необъяснимая пустота. Словно из неё вынули всю душу, оставив здесь пустую оболочку, у которой нет больше сил, чтобы даже просто пошевелиться. Но какое-то странное чувство, едва теплящееся внутри не давало ей сдаваться. Она должна бороться, ещё слишком рано сдаваться. Она должна дойти до конца, иначе будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, - Малфой?
[AVA]http://img2.timeinc.net/instyle/images/2010/gallery/110910-Hermione-6-400.jpg[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Она видела, как меняется его лицо. После каждого её слова. И она совершенно не знала, что это может означать. Её пугала эта неизвестность, но она упорно продолжала свой рассказ. Если она не выскажет это прямо сейчас, то не сможет уже никогда. Боль наконец-то обретала слова и вырывалась наружу, отскакивая от стен и смешиваясь с шумом воды. Её становилось всё меньше и меньше, но простых слов недостаточно. Невозможно залечить все свои раны просто высказавшись. Грейнджер пристально смотрит, ожидая ответной реакции, какой бы безумной она не была, ведь это куда лучше, чем холодное безразличие, которого бы она просто не пережила.
- Малфой? – девушка тут же садится на корточки, обеспокоенно всматриваясь в его лицо. Она сдерживает себя в самый последний момент, чтобы не подползти ближе, отнять его руки и наконец-то понять, что он чувствует на самом деле. Он закрывается и не дает ни малейшей подсказки, что всё это должно обозначать, пока Грейнджер не слышит его смех, странный до безумия и не на шутку её пугающий. Девушка резко поднимается, хмуря брови и не понимая, что происходит. Но она ждет, пока всё это закончится, ей нельзя отступать сейчас, когда в душе теплится призрачное ощущение победы.
- Я хотела, Малфой. Ты не представляешь, насколько сильно я этого хотела. – шепчет едва слышно, но в этих гулких стенах нет надобности повышать голос, чтобы быть услышанным, - В ту ночь я потратила почти половину запаса летучего пороха в Норе, но тщетно. Всё камины, которые я только помнила, были закрыты. Даже твой, - именно в это самое мгновение в душе и поселилась та самая опасная мысль, что всё закончилось. Когда Грейнджер, как обезумевшая, несколько раз подряд называет одно и то же место, надеясь до последнего, что произойдет чудо, но когда открывает глаза, то видит, что по-прежнему находится в Норе, то внутри что-то обрывается. Страх и безумные упреки совести шепчут на ухо «Что мы тебе и говорили», которое растаптывает последнюю надежду, убеждая тебя в самом худшем.
С губ почти срывается вопрос, на который девушка уже и без того нашла ответ. Он ждал её. Он в самом деле ждал её. Эта мысль разливается по телу, словно Грейнджер услышала самую счастливую новость на свете. Но сразу же за этой радостью следует стыд. Она посмела в нем усомниться, она поддалась, выпустив страхи наружу.
Он медленно поднимается, Грейнджер выпрямилась, сжимая руки, чтобы удержаться и не помочь ему. После такого жесткого столкновения с землей, он на удивление хорошо держится. Случись с ним такое всего пару курсов назад, то он сейчас лежал бы в больничном крыле, в окружении кучки слизеринцев и жалобно стонал на весь Хогвартс, как ему больно. Но Малфой так сильно изменился, отчего внутри рождалась какая-то необъяснимая гордость за него, смешиваемая с восхищением, которые она даже не пыталась скрыть в своем взгляде. Она и так слишком много чего скрывала, и вот к чему это привело. Отвратительная ошибка, которую так легко было совершить и для которой требуется так много времени, чтобы её исправить.
Он делает всего лишь один шаг навстречу, а в этом движении заключено куда больше, чем во всех тех словах, которые произнесла до этого Гермиона. Время стирается, оставляя лишь вчерашний день, в котором они сидели, плотно прижавшись друг к другу, крепко сжимая руки. Её голова покоится на его плече. И совершенно нет места для плохих мыслей, ни для одной. Она не в силах заставить себя думать, украдкой наблюдая за задумчивым выражением лица, которое кажется ей самым прекрасным на свете. Она чувствует исходящее от него тепло, целует его плечо и утыкается в него носом, вдыхая полной грудью запах её собственного лета. Лета по имени Драко Малфой. В которое она почти смогла вернуться прямо сейчас. Он всё такой же притягательный и соблазнительный, каким был раньше, но отпечаток какой-то необъяснимой грусти или боли виднелся во всем. Грейнджер, неужели это всё из-за тебя. Он стал более худым, кожа приобрела сероватый оттенок, а в глазах почти потух тот огонек, который она видела, когда он смотрел на неё там, в Марселе. Она не должна была его отпускать. Она не должна была всего этого допустить. Грейнджер не выдерживает и опускает глаза в пол, снедаемая оголодавшими угрызениями совести. Она чувствует его прикосновение, тут же накрывая его руки своими, ведь это самое большее, что она может сейчас себе позволить. Касаться подушечками пальцев мокрой кожи, совершенно перестав обращать внимания на потоки воды, что льются на них сверху. А ведь так хотелось притянуть его ближе, покрывать его лицо поцелуями, прося прощения без слов снова и снова, пока наконец-то не вернется прежний он, пока она не загладит свою ошибку.
- Что? – Грейнджер застывает в немом вопросе, не в силах произнести его вслух. Она внимательно всматривается в его глаза, всё ещё пытаясь удостовериться, насколько серьезно он сейчас это сказал, и сглатывает, понимая, что она обязана ответить. – Он… - Грейнджер закрывает глаза, до боли стиснув зубы и не решаясь продолжить, потому что прекрасно понимает, насколько отвратительные вещи ей сейчас придется произнести вслух. И они были таковыми не потому что в них на самом деле было что-то ужасное, а потому что она позволила ему их сделать. – Он обнимал меня за талию, за плечи, пару раз пытался прикоснуться к моим волосам, часто держал меня за руку, однажды прикоснулся к моей шее, когда заметил, что из-под мантии торчит цепочка, и попробовал её достать, - Грейнджер произносит всё это, не открывая глаз, едва слышно, а на лице отчетливо виднеется гримаса бессильной злости на саму себя, словно девушка говорит самые постыдные и отвратительные вещи, которые с ней когда-либо случались, – У него не получилось, я тогда впервые по-настоящему сорвалась на него, но он так и не узнал, что за кулон я постоянно ношу, отказываясь его показывать хоть кому-либо, - Грейнджер отнимает руки, забираясь тонкими пальцами под отворот рубашки и доставая небольшую змейку наружу. Она никогда с ней не расставалась, потому что внутри жило ощущение, что стоит ей её снять, так тут же всё рухнет и закончится навсегда, – Ещё он несколько раз целовал меня. Семь раз в губы и двадцать четыре раза в щеки. Наверное, поцелуев в губы было бы больше, если бы я постоянно не отворачивалась в самый последний момент, - чёрт, Грейнджер, надо было заткнуться ещё несколько фраз назад. Ты сегодня слишком много болтаешь, - Я рассказала. Теперь твоя очередь, Малфой. Я хочу знать про Паркинсон.
[AVA]http://orig00.deviantart.net/c51f/f/2013/003/d/a/dramione___feltson___kiss_the_rain_by_everything_dramione-d5pyhit.jpg[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]