Девушке нравилось скользить пальцами по его спине. Нравилось чувствовать, как постепенно напряженные мышцы расслабляются под её руками. Нравилось видеть, как кожа снова принимает благородный оттенок белизны, а жар, исходящий от тела, постепенно сходит на убыль. Она уже давным-давно растерла мазь по всей спине, а теперь просто скользила ладонями по плечам, каждое мгновение ожидая недовольного возгласа, который холодным тоном приказывает всё прекратить. Но его не было. Девушка не видела его лица, но по тому, как он расслабился, можно было предположить, что ему это даже нравится. Это интриговало, но пока что Грейнджер сохраняла остатки благоразумия, не позволяя себе заходить дальше. А ведь в голове вертелась крайне непристойная мысль – взять и провести ногтями вдоль всей спины, оставляя тонкие красные отметины. Это бы шикарно смотрелось. Малфой с расцарапанной спиной – пошло и аристократично одновременно. Но девушка вовремя себя останавливает, напоминая себе, что мазь вряд ли успела подействовать настолько быстро, а причинять новые мучения после уже перенесенных – садизм чистой воды.
Он резко хватает её за руку, заставляя оказаться ближе. Это было настолько неожиданно, что Грейнджер даже не успевает испугаться или начать паниковать. Странное чувство расслабленности, кажется, передалось и ей самой. Он снова так непозволительно близко. Она чувствует его горячее дыхание, к которому примешиваются терпкие нотки алкоголя. Грейнджер до последнего оттягивает момент, чтобы посмотреть глаза в глаза. Взгляд скользит по подбородку, по миллиметру поднимаясь выше, скользит по чуть приоткрытым губам, отчего сердце в груди предательски ёкает, заставляя нервно сглотнуть и резко поднять глаза, встречаясь с взглядом Малфоя. Это была мучительно-сладкая пытка понимать, что совсем рядом от тебя находится настолько удивительный и идеально прекрасный человек, но при этом помнить, насколько в разных мирах вы существуете. Ужасно больно осознавать, что тот, кто тебе впервые в жизни настолько сильно начал нравится, на самом деле твой заклятый враг, который к тому же призирает само твоё существование.
- Я рада, - старается улыбнуться в ответ, задумчиво скользя пальцами по тому месту, где только что была его ладонь. Сегодня он добровольно позволил прикоснуться к нему, а теперь так запросто сам прикоснулся к ней, и при этом на его лице не возникло и тени отвращения. Удивительно, каким терпимым его делает алкоголь, иного объяснения всему этому она найти не могла. Если так пойдет и дальше, то уже через каких-то полчаса, они смогут вот так запросто разговаривать по душам, совершенно не заботясь о положении другого. Стоило только появиться такой мысли, как у неё в руках тут же оказывается та самая бутылка. Грейнджер недоуменно на неё смотрит, явно не понимая, что с этим теперь делать. Наверное, в компании Малфоя, о таком стыдно признаваться, но она ещё ни разу не пробовала ничего крепче сливочного пива. Поэтому бутылка с самым настоящим огневиски становится серьезным испытанием. Она прекрасно помнит, как буквально пару месяцев назад сама запретила Рону его покупать, он ведь староста, пример для остальных, а теперь… А теперь Грейнджер быстро жмурится, прикладывает бутылку к губам и делает несколько жадных глотков, отчего по нутру разливается огонь в чистом его виде. Гермиона морщится и быстро закрывает рот обеими руками. На глазах невольно выступили слезы, проходит целая вечность, прежде чем буря внутри стихает, а Грейнджер тут же себе клянется, что это был первый и последний раз, когда она позволила себе подобную глупость.
- И как ты только пьешь эту гадость? – поднимается с пола, подходя к одному из столов и водружая пустую бутылку. Девушке раньше всегда казалось, что стоит сделать всего несколько глотков, как волшебное зелье тут же начнет толкать тебя на всякие глупости. Грейнджер прислушивается к собственному телу, но не ощущает ничего странного помимо удивительного тепла внутри.
- Благодарю за столь лесное предложение, мсье, - Грейнджер говорит нараспев по-французски и приседает в легком реверансе, расправляя полы легкой туники, кое как сдерживая игравшую на губах улыбку. Даже если она и не пьяная на самом деле, никто не может же ей запретить немного попритворяться. – Покажи мне его, - подходит на опасно близкое расстояние и смотрит во все глаза на юношу. Если бы она выпила чуть больше, можно было бы пуститься во все тяжкие, а на утро невинно хлопать глазами и утверждать, что практически ничего не помнишь, ведь вчера вечером перебрала. Интересно, сколько же алкоголя в крови должно оказаться, чтобы вечно правильная Гермиона Грейнджер позволила себе отпустить ситуацию, совершенно не заботясь о последствиях. Интересно, достаточно ли алкоголя в крови уже у Малфоя, чтобы он позволил себе отпустить вечно чопорную и холодную маску, и снова позволить себе быть таким, каким она увидела его на балу? – Так с чего мы начнем?
[NIC]Hermione Jean Granger[/NIC][AVA]http://images6.fanpop.com/image/photos/32900000/The-Bling-Ring-emma-watson-32977511-500-500.png[/AVA][SGN][/SGN]

- Я во Франции впервые в своей жизни, не забывай, - пожимает плечами и понимает, что впервые в жизни его замечание её не задевает. Оно было сказано как-то слишком неумело, не было того привычного обильного количества яда, которым приправлялись все его фразы. Или огневиски внутри наконец-то начал действовать, создавая чувство умиротворенности, через которое не может пробиться даже Малфой со своими привычными язвительными комментариями. Её сейчас это интересовало в самой незначительной степени. Грейнджер склонила голову чуть на бок, внимательно рассматривая его и едва заметно улыбаясь. Что же он чувствует, проводя уже столько времени в обществе грязнокровки, находясь с ней так близко, о чем раньше даже подумать боялся, общаясь с ней, как с равной, приводя в дом к своей тете. Должно быть, он в полнейшей растерянности, все его привычные устои и правила, в которых его растили с самого детства, ломаются прямо на глазах. И, о чудо, из-за того, что он прикоснулся к ней, из неба не появилась огромная молния, поражая его насмерть в тот же момент.
Малфой никогда не принадлежал к числу правильных мальчиков, тогда почему же прямо сейчас по отношению к нему в голове всплывало всего одно единственное слово "совратить"? Полностью перевернуть его мир, показав, что она куда лучше всех этих чванливых аристократок, похожих на снежных королев. Прямо сейчас протянуть руку, под недоуменным взглядом забирая бокал из его рук, и, осушив, отставить его на стол. Ещё пару секунд вопросительного молчания, которое, кажется, почти можно услышать. Она почти уверена, что он будет настолько обескуражен, что не решится сопротивляться, когда она возьмет его за руку, неотрывно смотря глаза в глаза, притянув к себе ближе. В комнате становится куда жарче, чем под палящими лучами марсельского солнца. Она выжидает, как притаившаяся пантера, готовящаяся к прыжку, скользя теплыми ладонями по его руке. Ей нравится видеть, когда у него в голове вопросов больше, чем ответов, когда рушится его привычный мир, когда борются внутри «хочу» и «должен», когда он так смотрит на неё, не в силах отвести взгляд. Всё встанет на свои места уже в следующее мгновение, до которого целая вечность, прежде чем Гермиона подойдет вплотную, прикоснувшись губами к губам и положив его руку к себе на талию…
- Что? – вырванная из собственных мыслей, Грейнджер чувствует себя застигнутой врасплох. Он уже успел отойти на несколько шагов и кажется чего-то ждал… Девушка быстро проматывает в голове последние фразы, которыми они успели обменяться и, хвала Мэрлину, ответ тут же всплывает наружу. – Да, иду, - поспешно кивает, легким движением отталкиваясь руками от стола и подходя ближе, старательно отводя взгляд. Тут же столько старинных и занимательных вещей, которые куда более значимы исторически и на которые ей вряд ли ещё когда-либо удастся взглянуть в своей жизни, а она так по-глупому тратит свой шанс. Грейнджер идет следом, практически не следя за ходом его рассказов, полностью погружаясь в его голос. Если бы он вел её за руку, можно было бы закрыть глаза и полностью погрязнуть в нем, растворяясь и ощущая теплую ладонь. Очень странно было ловить себя на таких мыслях, а потом одергивать и в тысячный раз напоминать, что это глупо и неправильно, но с каждым разом получается всё хуже, чувства, которые прежде четко регламентировались разумом, захватывали власть. И нельзя сказать, что именно так сильно на это повлияло: вся эта обстановка, выпитый огневиски или его нахождение так рядом, отчего порой сердце колотилось, как бешенное.
Очередная тяжелая дверь, которая легко открывается, стоит Малфою надавить на ручку. Действительно, это больше похоже на магию. – Что это? – оставшись без привычных пояснений, Грейнджер словно выходит из сна, удивленно осматриваясь по сторонам. – Библиотека? Ты привел меня в библиотеку? – судя по первому осмотру, она была куда больше Хогвартской. Грейнджер подходит к первому же стеллажу, удивленно рассматривая корешки, а потом достает одну из книг, с нескрываемым удивлением рассматривая год издания. Гермиона тут же возвращает её на место, проходя дальше и рассматривая следующую книгу… Это было невероятно… Грейнджер слышала о книгах, которые выпускались в очень ограниченном тираже и которые невозможно было достать ни одному обычному магу, а тут… Кажется, что почти каждую такую можно найти прямо здесь. – Ты же понимаешь, насколько это было нечестно? – не оборачиваясь на парня, почти полностью уверенная в том, что он находится где-то поблизости, - Теперь ты просто обязан мне пообещать, что позволишь побывать здесь ещё раз, - уже забирается по деревянной лестнице, которая так вовремя оказывается рядом. Грейнджер ловко выуживает книгу, которая так сильно привлекла её внимание и усаживается, раскрыв на случайной странице, - В своё время я перерыла всю библиотеку Хогварста в поисках этой книги, но не нашла. Это же великие исследования Герпия Злостного. Не удивительно, что они запрещены и спрятаны от любопытных глаз. – Грейджер провела пальцами по странице, по которой бегло скользила взглядом, останавливаясь на самых интересных местах, - Он ведь был одним из первых, кто научно обосновал появление василисков на свет, воспроизведя несколько. Правда несколько его помощников погибли смертью храбрых, но это не умаляет его вклада в научное развитие нашего мира. Смотри, тут даже нарисованные выкладки есть… Если бы я не знала, что его первоначальный труд был уничтожен во время великого пожара в Риме, я бы приняла эту книгу за оригинал.
[NIC]Hermione Jean Granger[/NIC][AVA]http://images6.fanpop.com/image/photos/32900000/The-Bling-Ring-emma-watson-32977511-500-500.png[/AVA][SGN][/SGN]

Грейнджер слишком увлечена книгой, чтобы вовремя заметить, когда именно Малфой успел оказаться на столь близком расстоянии. Девушка отрывает взгляд от страниц, но уже поздно. Он медленно, но верно забирается следом по лестнице. Грейнджер тут же утыкается обратно в книгу, только в этот раз не получается разобрать ни слова из того, что в ней написано, словно все буквы смешались в одном едином месиве. Прямо сейчас девушка жалеет, как никогда раньше, что решила отказаться от челки, которая сейчас бы так удачно прятала её собственные глаза, давая вдоволь понаблюдать за Малфоем. Это была такая глупая мысль. Как будто она никогда его не видела. Как будто он не был первым красавцем в школе, с которым мечтала встречаться чуть ли не каждая вторая девушка. Грейнджер порой ловила задумчивые или восторженные взгляды своих сокурсниц, направляя свой собственный взгляд к объекту их вожделения и чуть ли не каждый раз натыкалась на Малфоя. По этим случайным наблюдениям она знала практически всё о нем. Конечно, не предавая этому особого значения и удивляясь тому, с какой завидной легкостью очередная девчонка отдает ему своё сердце. Сейчас же всё было иначе. Он был слишком близко, чтобы голова работала ясно. Пока что между ними ещё находилась довольно увесистая книга, создавая ощущение некой защищенности, но через короткое мгновение девушка лишается и её, тут же поднимая глаза и встречаясь с взглядом серых глаз.
- Ещё со второго курса, - отвечает первое, что приходит в голову, но тут же резко останавливается, понимая в какую нелепую ситуацию попадает. Грейнджер топит себя. Собственноручно привязывает к собственным ногам тяжелый камень и толкает его вниз. С каждым разом всё глубже, с каждым вздохом, с каждым движением или взглядом она всё быстрее оседает на дно этих пепельных глаз, которые так прямо смотрят на неё. Она собственноручно подписывает себе приговор, перевязывает его изысканной лентой и на золотом блюдечке подносит своему палачу, почтительно при этом делая реверанс и покорно склоняя голову.
Чёрт возьми, Грейнджер, это же Малфой.
Спасительная мысль, которая раньше тут же приводила её в чувства и заставляла отвернуться, уверенно шагая в противоположную от него сторону, теперь напоминала слабый огарок свечи, который становится всё более призрачным и невесомым с каждой секундой и вот-вот грозился погаснуть насовсем. Когда это вдруг чувство неприкрытого отвращения начало сменяться странным ощущением заинтересованности. Она не знала, да и к тому же боялась найти ответ где-то в глубине себя, потому что он неизбежно будет звучать, как «да ты в него по уши влюблена, Грейнджер». Если бы кто-то другой сказал ей это, она бы рассмеялась, не задумываясь, покрутила пальцем у виска, закатила бы глаза, всем своим существом показывая, насколько неправдоподобно звучит это высказывание.
Но когда он так близко, приходится заглянуть внутрь себя. И на этот раз куда глубже, чем когда-либо. Потому что сердце в груди предательски ёкает, а дыхание почти замирает, но во всем её теле не находится и клеточки, в которой было бы место для страха. Эта хваленая гриффиндорская отвага, почему же ты так не вовремя. Самое время паниковать, включать мозги и инстинкт самосохранения. Но заместо этого губы почти против её воли лепечут что-то невразумительное, - Это не то, что я имела ввиду. – смеется, закрывая лицо руками, а потом отнимает их, обвивая пальцами подобранные колени. – В смысле… - ещё пытается пару мгновений подобрать слова, но потом понимает, насколько абсурдна эта идея прямо сейчас, - Не важно, - она открыто улыбается, смотря глаза в глаза. Сейчас это на самом деле абсолютно не важно. Есть куда более значимые вопросы. Почему ей так хочется улыбаться в его присутствии? Почему улыбка предательски не сходит с её лица? Почему её взгляд уже спускается ниже и замирает на его губах. Почему в голове появляется такая навязчивая мысль, что стоит поддаться вперед и прикоснуться к ним своими, обхватить нижнюю, проведя языком. Осторожно, медленно, изучая. Притягивая к себе ближе, скользя пальцами по плечам и запуская в белоснежные волосы. Прямо сейчас это необходимо, как воздух. Это было навязчивой идеей. Идеей фикс. Желанием, нуждой, потребностью. Это было чем-то жгущим в груди, стягивающим низ живота в тугой узел, заставляющим облизнуть губы, не в силах отвести взгляда от Малфоя. Чёрт, почему же ты медлишь? Разве ты не видишь, насколько сильно мне это необходимо? Каждое мгновение ожидания словно касание раскаленного метала по коже.
Это ведь так ужасно неправильно. Ровно как и весь сегодняшний день, как все эти встречи с Малфоем. В голове всё путается, Грейнджер моментально всё списывает на алкоголь. Она была явно пьяна. Не настолько, чтобы на завтрашний день ничего не помнить, но настолько, чтобы позволить себе начать совершать глупости. И он, кстати говоря, тоже. Эта мысль приятно будоражила кровь. Поэтому Грейнджер поворачивает голову, скользя самым кончиком носа по его щеке и позволяя себе закрыть глаза. Ей уже не сбежать. По обоим сторонам его руки, позади – книжный стеллаж. Как будто она и вправду могла до этого додуматься. Грейнджер попалась уже давно, встретив его тем самым солнечным утром в Марселе.
[NIC]Hermione Jean Granger[/NIC][AVA]http://images6.fanpop.com/image/photos/32900000/The-Bling-Ring-emma-watson-32977511-500-500.png[/AVA][SGN][/SGN]

[audio]http://pleer.com/tracks/5721293silp[/audio]

Он рядом. Эта мысль пульсировала в голове, разливаясь по всему телу и опьяняя лучше любого алкогольного напитка. Грейнджер медленно втягивает носом воздух, поддаваясь ближе и практически против собственной воли протягивая руки вперед. Как же прекрасно, что можно всё списать на алкоголь в крови, пока в голове ясно не поселяется мысль, что она сама этого хочет. Хочет быть ближе, насколько это только возможно, скользить пальцами по его коже, прижиматься своей грудью к его груди, шептать на самое ушко горячие непристойности, на которые она ни за что бы не решилась в обычной жизни. Впервые в жизни отпустить себя, забыть про всевозможные правила и запреты, которые постоянно окружают её.
Грейнджер резко распахивает глаза, встречая прямой взгляд, когда его пальцы уже касаются её подбородка, одним резким и властным движением отстраняя от себя. Её руки замерли на полпути к Малфою, застывая и не решаясь продолжить. Кажется, он снова вспомнил про здравый смысл. Это читалось в его взгляде. Злой, внимательный, испытывающий. Совершенно не тот, к которому она начала привыкать. В голове появилось необъяснимое желание смягчить его. Сказать, что всё хорошо, несмотря на то, насколько глупо или не к месту это должно было сейчас прозвучать. Сделать хоть что-нибудь, потому что ожидание убивает, разливаясь холодным ядом по мыслям, по телу, по венам.
Его пальцы скользят дальше по её лицу, вынося из головы последние здравые мысли. Грейнджер готова отдать всю себя, лишь бы только он не останавливался, лишь бы не отстранялся, лишь бы не отнял свои пальцы от её лица. Гриффиндорка снова позволяет себе прикрыть глаза, безоговорочно доверяя ему и даже не пытаясь объяснить себе самой, почему она так делает. Все мысли давно потонули в ощущениях, они даже не пытаются напомнить о себе, безоговорочно капитулировав.
Чуть слышный стон срывается с её губ, стоит им приоткрыться вслед движению его пальца. Его лицо уже совсем близко. Она слышит его дыхание, чувствует на своей щеке и от этого эфимерного прикосновения кровь закипает в жилах. Дыхание слизеринца вызывало дрожь, заставляло внутри всё переворачиваться. Она чувствует его горячие губы на своих. И в этот момент, словно яркой вспышкой молнии, приходит осознание, что назад уже дороги не будет. Она разжимает пальцы, которые так отчаянно держались за край обрыва под названием «благоразумие» и стремительно летит вниз. Туда, в бесконечную пустоту, навстречу ему, навстречу его губам и поцелуям, с отстраненной улыбкой наблюдая, как над ней смыкаются края пропасти. Это уже давно не имело никакого значения.
А потом она резко взмывает, самым краем сознания понимая, что уже стоит на лестнице, не в силах оторваться от его губ и противостоять дикому, почти животному желанию обнять его. Прикоснуться к нему, почувствовать его ближе, каждой клеточкой своего тела. Мерлин, почему он до сих пор без рубашки? Кожа груди слизеринца, кажется, была раскалённой, пылающей, несмотря на бледность, напоминающую мрамор. Ей впору быть холодной, будто лёд, но она же наоборот — плавила. Заставляла растекаться. Девушка ощущала этот жар сквозь ткань собственной одежды, невольно прижимаясь к нему, позволяя его пальцам прижимать её к себе как можно ближе, пока губы сминались под напором жёсткого рта.
Грейнджер целовала его в ответ так, будто это было последним, что она может успеть сделать в своей жизни. Последним, что она ещё могла сделать. Она не поняла, когда успела обнять его обеими руками за плечи. Не поняла, когда её пальцы успели зарыться в светлые волосы, перебирая их. Мягкие, густые, светящиеся контрастом с полумраком библиотеки. Не поняла, когда вдруг начала отвечать на его поцелуи так горячо, пытаясь втянуть в себя твёрдый язык, обхватить его губами и скользить по нему, сходя с ума от вкуса. Самый потрясающий вкус был у этого человека, который вызывал в ней безостановочную дрожь.
Рука соскальзывает с его затылка на жилистую шею. Воображение тут же рисует картину: он, полуголый, и эта шея со вздувшимися венами, запрокинутая голова. Жар ударил в щёки. Рука сама поднимается вверх. Пальцы замирают прямо над бьющейся под кожей жилкой, и у Грейнджер появляется навязчивое ощущение, словно она видит это со стороны. Зачарованно смотрит, как медленно, убийственно медленно подушечки пальцев касаются кожи. Теплой, светлой.
Невесомо. Страшно. Пальцы замирают, не шевелясь, чувствуя, как сильно бьётся его пульс. Точно посылая дрожащие импульсы под её ногти, к ладоням, плечам, а там – в грудь. Горячо, жарко. И сердце заходится. Вот-вот разломит её рёбра изнутри. Мерлин. Такой тёплый. Нельзя. Убери руку. Нельзя. Пальцы медленно скользят вниз, почти не касаясь, дрожа. Дыхание срывается. Почему он не останавливает её? Почему?
Останови меня, потому что я не могу остановить это сама.
[NIC]Hermione Jean Granger[/NIC][AVA]http://images6.fanpop.com/image/photos/32900000/The-Bling-Ring-emma-watson-32977511-500-500.png[/AVA][SGN][/SGN]

Мир сужается, рассыпается на миллионы осколков вокруг. Вся её жизнь переписывается в каждом её мгновении. Всё её чувства, потребности, желания словно отходят от долго сна. Они только пробуждаются, освобождаясь от сдерживающих оков, а уже заполняют её всю одним единственным вопросом «Как она раньше могла жить без него?». Как она вообще существовала без его рук на своей талии, без его губ на её губах, без его разгоряченного дыхания, которое обжигает всё всю, заполняет изнутри и заставляет разрываться от переполняющих чувств. Мэрлин, это не она, это не с ней, этого не может быть на самом деле. У Грейнджер подкашиваются ноги от очередного жадно поцелуя, которым Малфой, кажется, пытается съесть всю её душу без остатка. Она бы в это же мгновение рухнула на деревянные ступени, если бы не его крепкие руки.
Он отстраняется. Она тут же в каком-то почти инстинктивном порыве облизывает губы. Чтобы ещё раз, хотя бы на одно единственное мгновение удержать его вкус, убедиться, что это всё взаправду. Он отстраняется, но впервые во всех его движениях и взглядах нет и следа былой холодности. Он горит изнутри, Грейнджер практически уверена, что стоит провести пальцами по его щеке, как тут же придется их отдернуть, обжегшись. Их пальцы переплетаются, Гермиона всем своим нутром ощущает, как исходящий от него жар передается ей. Растекается по венам. Дурманит. Манит за собой. Невозможно устоять. Невозможно сопротивляться этому чувству. Грейнджер быстро спускается следом, скользя большим пальцем по его руке. Молясь, чтобы он не заметил, и млея от этого ощущения, которое сладостным ядом растекается по её телу.
Библиотека скрывается за их спинами. Коридор проносится с такой бешеной скоростью, которая может сравниться разве что с ударами собственного сердца. Шаг, ещё, ещё один. Она уже не идет и даже не бежит следом, она летит, едва касаясь босыми ступнями пола, который обжигает своей прохладой, заставляя переступать быстрее, чтобы успеть следом за юношей.
Резкое движение. Он буквально впечатывает её в стену, не давая даже и малейшего шанса на сопротивление. Такой властный, такой соблазнительный, уже давно решивший всё за них двоих. Хотелось прижаться к нему всем телом и растечься, как горячий шоколад. Отчаянный румянец заливает щёки, и Гермиона поднимает глаза. Мерлин, она так распахнута перед ним.
Его руки, его тело. Всё это так близко. Напряжённое лицо в нескольких сантиметрах от её собственного. Вздымающаяся грудь. Рёбра, мышцы, натягивающие кожу, горячие губы уже оказавшиеся у неё на шее, отчего из груди вырывается почти непроизвольный стон блаженного наслаждения. Податься бы навстречу, чтобы было больше.
Она задохнулась, лихорадочно облизывая губы, прислушиваясь к пульсации внутри себя и грохоту в ушах. Упёрлась затылком в стену позади, ещё больше выгибаясь навстречу его губам и его телу. И ощущения жарких губ на своей шее. И новый выдох вырвался из груди, когда он слегка прикусил мочку. Зубы сжимаются чуть плотнее, дразня её. Чёрт, откуда он только знает все её слабые места и так искусно по ним бьет, отчего по всему её телу разливается самый настоящий пожар, а низ её купальника становится мокрым.
Она текла. Так бесстыже, так не-по-грейнджерски. Так…
Всего одно движение его пальцев чуть ниже положенного, и её собственное тело так предательски сдаст её со всеми потрохами. Обжигающе неправильная мысль, которая приводит в смятение. А в следующее мгновение, Грейнджер уже жадно впивается в его губы и понимает. Она хочет, чтобы он её коснулся. Хочет, чтобы он коснулся её там. 
Ещё мгновение назад они были в коридоре. Грейнджер коротко осматривается, понимая, что это уже должно быть спальня. Девушка встречается с взглядом серых глаз и так нахально улыбается, распрямив плечи и выставив грудь вперед. Эта игра без слов чертовски заводит. Он надвигается. Так неотвратимо неизбежно, что хочется сопротивляться, прекрасно понимая, насколько это будет бесполезно. Но Грейнджер лишь делает шаг назад, подчиняясь его движению, его взгляду, медленно отступая всё ближе к кровати. Дальше пути уже нет. Гермиона вызывающе вскидывает подбородок, словно задавая немой вопрос «Ну и что дальше?».
И он отлично знает ответ. Снова это чувство падения. Грейнджер широко раскидывает руки, легко приземлившись на мягкую кровать. Непонятное чувство эйфории заполняет её изнутри, и она тут же понимает, что просто обязана его поцеловать. Прямо сейчас. Он тоже должен это почувствовать. Она должна с ним поделиться, она должна показать ему это. Чёрт, почему же он медлит. Грейнджер резко приподнимается на локтях, потянувшись навстречу его губам и замирает. Замирает, похолодев и не в силах пошевелиться. Его руки давно находятся под её туникой и тянут купальник вниз.
Одно простое движение, от которого Грейнджер словно резко просыпается. Широко распахнутые глаза, алеющие щеки, грудь резко вздымается, а её саму словно облили холодной водой. Пелена резко спадает с её глаз. Прямо перед ней далеко не трезвый Малфой, а она собиралась отдать ему… Отдать ему саму себя. Человеку, который хочет с тобой близости только лишь потому, что жутко пьян. И который в лучшем случае завтра ничего не вспомнит, а в худшем выгонит взашей, да ещё потом распишет это в самых гнусных выражениях перед своими дружками. Чёрт, чёрт, чёрт, Грейнджер, ты чуть не совершила самую опрометчивую ошибку в своей жизни, поддавшись минутной слабости. Мозг лихорадочно соображает, отчего кажется, что голова вот-вот взорвется. Тише, Грейнджер, только не смей паниковать, иначе всё закончится куда хуже, чем ты можешь даже предположить.
- Драко, нет! – её голос такой далекий, так чужеродный, словно никогда и не принадлежал ей. Грейнджер пользуется секундным замешательством парня, выскальзывая из его объятий и вжимаясь спиной в спинку кровати. Вот чёрт, и что теперь делать дальше?! Грейнджер больно закусила губу, хотелось выть от жуткого негодования. Он по-прежнему находится ближе к двери, так что просто сбежать вряд ли получится. Он гораздо сильнее неё, а дикое возбуждение и львиная доля алкоголя в крови не делают картину лучше. Грейнджер нащупывает пальцами подушки и тут же выдергивает одну из них, крепко прижимая к груди. Это вряд ли спасет от слизеринца, но, возможно, даст выйграть некоторое время. Вот только для чего? Взгляд скачет по комнате, но не может ни за что зацепиться. Паника подступает к горлу, окутывает своими холодными костлявыми пальцами, заставляя дрожать, словно от озноба. – Ты совершаешь огромную ошибку, - подняла взгляд на парня, сжимая пальцы в кулаки, чтобы хоть как-то унять неконтролируемую дрожь. Говорит и понимает, что эта фраза предназначается совершенно не для него.
Мэрлин, это я совершаю ужасную ошибку. Я уже её совершила, позволив себе остаться в этом доме дольше положенного. В тот самый момент, когда решила, что общение с Малфоем в совершенно чужом городе не может привести к катастрофической ошибке.
- Ты же не собираешься делать это с грязнокровкой, - впервые в жизни её голос не дрогнул на этой фразе. Впервые в жизни она смогла её произнести так, как раньше делал он: с холодными нотками яда в голосе, которые сначала вгрызаются в твою сущность своими длинными когтями, а потом отвешивают тебе сильную пощечину, заставляя прийти в себя.[NIC]Hermione Jean Granger[/NIC][AVA]http://images6.fanpop.com/image/photos/32900000/The-Bling-Ring-emma-watson-32977511-500-500.png[/AVA][SGN][/SGN]

Малфой в представлении Грейнджер всегда был самым ярким проявлением эгоизма в его апогее. Если он что-то желает, то получает это. Жестоко, настырно, не боясь применять абсолютно любые методы, лишь бы достичь желаемого. Грейнджер опасалась этого больше всего на свете. Что он сейчас набросится на неё. Использует, утолив свою пьяную похоть, а потом выбросит, как ненужную вещь. Тогда почему же он медлит? Отчаянная паника сменяется удивленной растерянностью. Он снова приближается, заставляя девушку вжиматься в спинку кровати. До боли. До хруста. Заставляя почувствовать каждой клеточкой своего тела прохладное дерево, из которого было сделано изголовье кровати. Но Грейнджер замечает, что чем ближе он, тем меньше остается сил на сопротивление. Словно завороженная, она не может оторвать взгляда от серых глаз. Девушка быстро сглатывает, пытаясь найти слова в ответ, но тщетно. Мысли снова путаются в голове, как мечущаяся стая диких птиц по клетке.
Он невообразимо красив.
Он чёртов Малфой.
Горячий. Теплый. Нужный.
Ненавистный и гнилой внутри.
Необходимый сейчас.
Он по-прежнему Малфой.
Он – твоя потребность, твоё сокровенное желание, твоя неосуществимая мечта.
Ты его ненавидишь.
Нельзя, — и это было единственной здравой мыслью в гудящей голове. Нельзя было допускать, чтобы он снова оказался настолько близко. Это шло в такой резонанс всему, что она только что сказала и теперь… теперь дышала слишком тяжело, преодолевая желание кашлять и задыхаться, потому что слова, кажется, изранили всю её глотку.
Ненавидела.
Гермиона ощущала, как от его голой груди, исходит жар. Будто под рёбрами, грузно вздымающимися прямо на уровне её лица, кипела лава. Котлы с грешниками, черти, Дьявол — кто угодно, — он был горячим, словно внутри было само сосредоточие ада. А тело — прекрасное, влекущее тело — только оболочка, которой до боли в кончиках пальцев хотелось коснуться.
Обними меня. Держи меня. Разверни меня к себе. Я нуждаюсь в тебе. Согрей меня. Дыши мной. Умоляю.
Он словно читает её мысли, когда его ладонь касается её лодыжки. Он такой ласковый, теплый и… сопереживающий? Отчего-то вдруг он начинает заботиться не только о своем комфорте. Он словно боится её спугнуть. Опять. Мэрлин, умоляю, дай мне силы прекратить это безумие или пусть оно длится вечно. По телу снова разливается обволакивающее тепло. В глазах слизеринца определённо есть что-то змеиное, гипнотизирующее, заставляющее беспрекословно подчиняться. Грейнджер вытягивает ногу, загорелой ступней проведя по его колену, скользя дальше и замирая, касаясь теплой кожи. Больше прикосновений – это всё, что ей сейчас необходимо. Его пальцы скользят выше, моментально заставляя девушку напрячься. Грейнджер крепче сжимает подушку в пальцах и готовясь в случае чего использовать её прямо против собственного же хозяина. Он умеет читать её мысли. Он точно умеет читать их, замирая пальцами всего в нескольких миллиметрах от купальника. Грейнджер крепко сжимает подушку, отпуская в самый последний момент. И его голос. Опять. Снова он. Заставляющий моментально терять бдительность, манящий, зовущий к себе, и Грейнджер в самом деле кажется, что она идет на него, когда его лицо оказывается так близко от её собственного. Говори со мной, не останавливайся. Я обожаю твой приглушенный голос с таящимися в нем хриплыми нотками, от которых начинает приятно сводить низ живота.
- Я тебе не верю, - я всего лишь хочу услышать твой голос. Хочу утонуть в нем. – Драко… - имя срывается стоном с её губ. Такое прекрасное, такое запретное и идеально ему подходящее. Непозволительное, словно непростительное заклинание. Хочется сказать его ещё. Распробовать на вкус, упиться им, но нельзя. Он впивается в её шею поцелуями. Останутся следы, она была почти уверена в этом, но — пусть. Пусть она потом видит. Его клеймо на себе. Яркие потемневшие пятна на загорелой коже. Она почти представляла их в полутьме комнаты. Как не задохнуться от этих ощущений. Как ещё можно дышать после того, как чувствуешь его губы и разгоряченное дыхание на своей шее. Грейнджер поворачивает голову, ткнувшись носом в его волосы и касаясь губами скулы. Вдыхая его запах, запечлевая почти невесомый поцелуй и понимая, насколько этого мало. Ей не хватает его поцелуев, его прикосновений, его рук. Фантазия разыгрывается, смешиваясь с реальностью. Грейнджер плавится от ощущения горячих рук на своей груди, прогибаясь в спине навстречу. Всем своим телом и каждым движением отвечая на его вопрос, который ещё не был произнесен вслух, но ясно читался в его глазах. Грейнджер не удержалась от соблазна, сгибая ногу и заводя её между ног парня. Каменный стояк упирается ей в коленку.
Ощущение горячего члена, вжимающегося в неё, прошибло с головы до пят. Так сильно. Так жарко. Дёрнулась. Дыши, Гермиона. Дыши. Но она не могла, слыша лишь рёв ополоумевшей крови в ушах и чувствуя его сквозь неплотную ткань летних штанов и ощущая его горячую ладонь на своем бедре.
- Я готова, - быстро выдыхает, облизывая губы. Ощущение, словно она дала Непреложный Обет. Все пути назад сожжены. Не только для неё. В этот раз для них обоих. Грейнджер закусывает губу, испытывающе смотря на парня. Покажи мне, что будет дальше. Я хочу зайти дальше вместе с тобой. Грейнджер скользит коленкой по паху, чуть заметно увеличивая давление. Она желает услышать его хриплые стоны и знать, что именно она является их причиной.[NIC]Hermione Jean Granger[/NIC][AVA]http://images6.fanpop.com/image/photos/32900000/The-Bling-Ring-emma-watson-32977511-500-500.png[/AVA][SGN][/SGN]

Всё теряется, меняется, старая реальность расплывается, претерпевая огромные метаморфозы и разливаясь новым, прежде никогда не виданным светом… Он поглощает её всю, без остатка, Грейнджер растворяется, вырванная из прежней реальности, вплетаясь, сливаясь воедино с реальностью новой. Перед ней открывается совершенно иной мир, иной Малфой, которого теперь язык не поворачивается называть по фамилии. Как она раньше не могла замечать, насколько красиво и мелодично звучит его собственное имя? Когда он позволяет ей его произносить, он словно посвящает её в один секрет на двоих.
Они не целуются, они говорят без слов. Ей почти кажется, что она слышит его голос на своих губах. Он отстраняется, Грейнджер движется навстречу, запечатляя свой собственный ответ. Я тоже. Я тоже согласна. Я тоже хочу тебя. Я тоже говорю тебе спасибо. Так много было в этом «я тоже», что нельзя было бы точнее передать словами. Лишь одним поцелуем.
В глазах темнеет. Грейнджер тонет в ощущениях, кусая собственные губы и мечтая поскорее полностью избавиться от одежды, чтобы почувствовать его всем своим телом. Вжаться, как можно сильнее, раствориться, став его идеальной мраморной кожей. Ощущать его пульс, чувствовать дыхание, быть частью него. Стать его мыслью, навязчивой, назойливой, неотступной. Преследовать его, словно дежавю. Иметь одно сердце на двоих, потому что её собственное уже не принадлежит ей полностью. Его пальцы сводят с ума. Откуда столько электричества в самых обычных прикосновениях. Грейнджер вскидывает руки, ведомая им, идущая на звук его дыхания, следующая за его движениями, позволяя ему стащить тунику и тут же выбросить, показывая, насколько она здесь была неуместна. Грейнджер остается в одном купальнике. Впервые за всё это время, ей нравится чувствовать себя почти обнаженной перед ним. Какие-то считанные мгновения разделяют их от того, чтобы последняя одежда была вышвырнута за пределы их кровати и их собственного мира. От предвкушения по телу проносится приятная дрожь. Она хочет избавиться от одежды, если это позволит снова почувствовать его прикосновения на своем теле.
Почти обнаженная, гордо выпрямив спину и чуть задрав подбородок, Грейнджер внимательно наблюдает за парнем, с удовольствием отмечая, что ему нравится то, что он видит прямо перед собой. Девушка придвигается ближе, с долей вызова смотря в серые глаза, которые давно не могут оторваться от созерцания её тела. Это чертовски заводило. Грейнджер заводит руки назад, отчего грудь ещё сильнее поддается вперед. Девушка не будет к нему снисходительно улыбаться и закрываться всем, чем только может. Прямо сейчас она желала больше всего на свете, чтобы он её хотел. Чтобы в глазах ни на мгновение не исчезал этот хищный огонь, который пожирает её изнутри. Чтобы каждую клетку его тело сводило агонией каждый раз, когда он только будет пытаться включить мозги и начать анализировать ситуацию. Грейнджер чуть повела плечом, мол чего же ты медлишь, отчего грудь призывно приподнялась и опустилась вслед движению. И он сорвался.
И она снова теряется. В собственных стонах, горячих выдохах, Грейнджер опускается на локти, кусая собственные губы, распухшие после требовательных поцелуев, и снова запускает пальцы в мягкие пепельные волосы. Почва уходит у неё из-под ног, девушка падает на спину, утягивая парня за собой. Грейнджер закрывает лицо свободной ладонью. Грудь вздымается от жадных вдохов. Словно резко перекрыли кислород в комнате. Ей не хватает. Она хочет ещё, - Ещё, Драко… - почти бессознательный шепот. Она сама не сможет объяснить, что скрывается за этими словами. Всего лишь фраза, вырванная из её уст слишком сильным желанием, которое невозможно больше контролировать. Ей слишком стыдно, чтобы даже признаться себе в том, насколько ей хорошо и до чего же всё это ужасно неправильно.
Его губы спускаются ниже. Грейнджер сводит ноги вместе, движимая каким-то почти инстинктивным порывом, который был глухим отголоском правильности. Чёрт. Это была идиотская идея. Дыхание резко перехватывает. Грейнджер забывает, как дышать. А ещё его губы… Его мягкие, горячие губы, оставляющие влажный след на её животе. Грейнджер слишком страшно убрать руки от лица и взглянуть на него. Фантазия услужливо рисует образы, следуя за ощущениями его пальцев, его губ на своем теле. Словно она идет на его голос с закрытыми глазами, выставив перед собой руку, а он её ведет, едва касаясь пальцами её подушечек и маня за собой своим чуть охрипшим от возбуждения голосом.
Последняя одежда скинута на пол. Грейнджер заставляет себя отнять руки от лица и взглянуть на него. Он прекрасен. Он до чертиков идеален. Грейнджер сгибает ноги в коленях и стыдливо прикрывает рукой грудь. Хотела бы она быть такой же идеальной во всем.
- Позволь мне, - ей кажется, что она не произносила этих слов, становясь с ним рядом на колени и отнимая его руки от брюк, заводя их себе на талию, прижимаясь к нему, как мягкая кошка. Пальцы пытаются разобраться с застежкой, а губы припадают к его шее. Она мечтала об этом целый вечер. Почувствовать его на вкус. Ощутить исходящее от него тепло, а затем чуть вобрать его кожу, выводя кончиком языка незамысловатые узоры. Девушка отстраняется, зализывая едва покрасневшую кожу и с ужасным довольством внутри понимает, что завтра с утра на его идеально белой коже останется её след. След самой Гермионы Грейнджер. Девушки, которую он не может терпеть всем своим существом.
Грейнджер смазано проводит губами по его щеке, снова откинувшись на спину, приподнявшись на локтях. Она с застежкой справилась, дальше он сам. Грейнджер поднимается взглядом снизу-вверх, задумчиво облизнув губы. Вот чёрт. Сейчас же всё случится. Грейнджер, самое время для паники, так почему же ты остаешься такой спокойной? Наверное потому, что эти глаза гипнотизируют, обволакивают, манят к себе. Потому что всего одно его слово этим охрипшим голосом и весь самоконтроль катится в тартарары. Он склоняется ниже. Их дыхания снова переплетаются. Грейнджер сглатывает, снова скользя языком по пересохшим губам.
- Драко, - снова почти помимо её воли срывается его имя с губ. Такое запретное и оттого ещё более притягательное. Собственный громкий вскрик на секунду оглушает её саму. На мгновение всё внутри опускается - Грейнджер сжимает пальцами одеяло и молчит, тяжело дыша. Хмурясь и замерев, забыв даже о поцелуе. Все тело пронзила острая боль. Так резко, так горячо. Отчего хочется сильнее сжать зубы и только потом уже понять, что ты ими впиваешься в губу парня. Грейнджер утыкается лбом в его щеку, разрывая поцелуй и пытаясь отдышаться. Она не прекращала дрожать, кусая губы. Будто боясь пошевелиться. Затем осторожным, невесомым движением провела кончиком носа по его уху.
— Просто… медленно, — тихо-тихо, касаясь дыханием волос. — Пожалуйста, ладно?
И стискивает коленями его плечи, приподнимается, неосознанно сжимая его внутри. Тонкие пальцы впиваются в затылок, привлекая ближе к себе. Грейнджер отстраняется и тянется к его губам, целуя сама, осторожно и медленно. Чёрт, конечно ей больно. Но она не зажимается, не отталкивает его. Через силу расслабляется, разрешает одним взглядом. Беззвучным “не останавливайся”.

Не останавливайся.[NIC]Hermione Jean Granger[/NIC][AVA]http://images6.fanpop.com/image/photos/32900000/The-Bling-Ring-emma-watson-32977511-500-500.png[/AVA][SGN][/SGN]

— Драко…
Это жжение внутри - оно почти пропало. Остались его движения, его руки и взгляд, за который, если нужно, Гермиона могла продать душу прямо сейчас. Она замечает, как он вздрагивает от произнесённого вслух имени.
— Драко, - шепчет снова, обхватывая его лицо. Лишь бы слышать его тяжёлое дыхание. Лишь бы видеть, как меняется его лицо. Когда с него одна за другой слетают набившие оскомину маски. Он с ней. Настоящий. Живой. Впервые настолько живой, что серый цвет его глаз начисто перестаёт ассоциироваться со льдом. Такой до безумия нежный и страстный одновременно. И всё, что было нужно - смотреть на него, вглядываться в лицо, закушенную губу, привлекать к себе, целовать его, целовать его скулы и щёки. А потом — бешеный поцелуй, который чуть не толкнул её за грань. Грань чего-то очень страшного, больного, сильного, угадывающегося внизу резкими движениями.
Гермиона цеплялась за влажную спину и плечи, упиваясь подрагивающими под пальцами мускулами. Драко прижимается к ней, тяжело дыша, а она не раскрывала глаз, моля Мерлина о смерти. Сейчас. Дайте ей умереть сейчас — самой счастливой на свете. Хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы понять — это не сон. Он до сих пор в ней. Прижимает к себе, а она слышит, как успокаивается хриплое дыхание. Голой грудью чувствуя, как бьётся его сердце. А с последней судорогой удовольствия, пробежавшей по широкой спине, в голове вдруг возник вопрос — и что дальше? Нет. Не нужно, пожалуйста. Ещё минуту. Минуту вот так. Чувствуя его внутри себя и не расцепляя переплетенных рук. Его поцелуи. Его бессвязный шепот. Грейнджер даже отвечает что-то в ответ, но слова сейчас не имеют совершенно никакого смысла. Они тонут в их общем дыхании, отходят на край сознания и исчезают.
Гермиона всматривается в его лицо, стараясь запомнить до самых мельчайших деталей, не упустить момент, когда он перед ней настоящий, искренний, совершенно другой. Даже если это первый и последний момент, когда она видит его таким. С ним так легко, ощущение всепоглощающего счастья накрывает с головой. Грейнджер растворяется в его легких поцелуях, его теплых касаниях, благодаря Мэрлина за этот потрясающий день, который не должен заканчиваться. Парень устраивается рядом, закрыв глаза. Грейнджер не может оторвать своего восхищенного взгляда от его лица. Столько спокойности и умиротворенности в нем. Девушка осторожно гладит его по щеке, стараясь не потревожить его сон. На лбу не проступает эта пугающая морщинка, которая появляется, когда парень злится или чем-то недоволен. Хотелось бы запечатлеть этот момент навсегда в своей памяти. Ему идеально идет ночь. В полумраке комнаты кажется, словно от его лица исходит едва уловимый свет. И как только так вышло, что два самых разных человека на планете, два заклятых врага оказались в одной постели? Гермиона пожимает плечами. Сейчас о таком совершенно не хотелось думать. Сейчас в её теле не осталось для это сил. Девушка перекидывает руку через его мерно вздымающуюся грудь, касаясь пальцами плеча. Почему-то это движение кажется настолько уместным, словно все так и должно быть. Снова в голове странные вопросы. О которых надо подумать. Завтра. Все завтра. Девушка утыкается носом в его щеку и позволяет сну завладеть ею.

Почему-то именно сегодня совершенно не хочется просыпаться. Кажется, ей снился какой-то очень потрясающий сон. Такой реалистичный. Что начинает казаться, словно всё было по-настоящему. До сих пор по телу разливается удивительное тепло. А на душе так светло, что хочется петь. Устроиться бы поудобней и снова провалиться в сон. Всё тело сковала приятная ломота. Грейнджер начинает медленно вытягиваться, утыкаясь носом во что-то теплое. Медленно вдыхает запах мужского шампуня для волос и… Откуда в её комнате взяться такому запаху? Девушка медленно открывает глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Бесполезно. Грейнджер трет глаза свободной рукой и сладко зевает после сна. Наконец-то картинка начинает проясняться. Она лежит в объятьях парня, чувствуя его теплую ладонь у себя на талии. Медленно приподнимается на локтях, встречаясь в взглядом серых глаз и внутри тут же все леденеет.
Малфой.
Это слово в её голове звучит, как выстрел. Весь сон тут же сняло, как рукой. Грейнджер внимательно смотрит глаза в глаза, понимая, что ей практически необходимо хоть что-то сказать вслух. Узнать, что он думает на самом деле. Что же творится в его голове? Ему… Страшно даже было подумать о таком. Ему понравилось? Или прежнее самообладание вернулось, стоило алкоголю выветриться из его крови? Грейнджер приходится приложить титанические усилия, чтобы заставить себя тепло улыбнуться и сказать вслух:
- Доброе утро. – и что теперь дальше? Только не молчи, ответь уже хоть что-нибудь. Девушка усаживается, кутаясь в одеяло, прикрывая свою наготу. Ещё вчера ночью это выглядело так просто и естественно – быть перед ним голой, сейчас же по всему телу разливается странное смущение. В голове медленно всплывают картинки вчерашней ночи… О, Мэрлин… Неужели это и вправду случилось по-настоящему… И самое удивительное, что ей это понравилось. Девушка опускает глаза, закусывая нижнюю губу. Сейчас абсолютно все зависит от его слов. Наверное, это некрасиво всю ответственность принятия решения перекладывать на другого человека, но не стоит забывать, в каких крайне запутанных взаимоотношениях они находятся. И кажется после вчерашнего вопросов стало куда больше, чем ответов. [NIC]Hermione Jean Granger[/NIC][AVA]http://images6.fanpop.com/image/photos/32900000/The-Bling-Ring-emma-watson-32977511-500-500.png[/AVA][SGN][/SGN]

Если ночь и сорвала маски, то утро их вернуло на место, расставив всё по местам. Он всё тот же кретин Малфой. Она всё та же грязнокровка Грейнджер. Девушка понимает это с первой же его фразы. Ничего, абсолютно ничего не изменилось. Гермиону словно прошибает удар тока, резко возвращая с небес на землю. Как она только могла додуматься до того, что после вчерашнего может хоть что-то измениться? Девушка больно закусывает губу, чтобы не дать щемящему кому внутри вырваться наружу. Слава Мерлину, что парень на неё не смотрит, пытаясь справиться со своими брюками. Самое настоящее цунами из горечи, обиды и негодования на себя резко обрушивается на девушку. Как можно было быть настолько наивной и поверить, что Малфой в самом деле может измениться. Решила сыграть во всепрощающую Мать Терезу? Вот тебе идеальный урок в ответ вместе с комом собственных вещей, что летит прямо в лицо.
- Да пошел ты! – Грейнджер может вынести много чего, но у всего должны быть разумные границы, которые парень явно переступил. В конце концов это не у него был первый секс с самым настоящим придурком. Тебя просто поимели, Грейнджер, в самом настоящем смысле этого слова. Девушка дрожащими руками быстро натягивает сначала купальник, а затем и тунику, когда её взгляд резко натыкается на смазанное алое пятно на простыне. Вот чёрт. Хотелось разорвать её в клочья, унести с собой, да сделать всё, что угодно, лишь бы ни одна её часть не осталась в комнате с этим придурком. Девушка быстро сжимает и разжимает пальцы, словно пытаясь найти, что ещё можно сказать в ответ, но тут же понимает, насколько это бесполезно. Добровольно выставлять себя идиоткой ещё больше не входило в её планы. Грейнджер разворачивается на каблуках и громко хлопает дверью, со всех ног летя к выходу. Как же ей повезло, что этот особняк не имел столько же запутанных развилок, как подземелья замка Иф, так что совсем скоро девушка оказалась на свободе. Растрепанная, запыхавшаяся, доведенная до белого каления всего парой идиотских фраз. Девушка бежит со всех ног вперед. Главное – не останавливаться. Не дать догнать чувству сильнейшего сожаления и позволить ему сожрать себя. Улицы мелькают одна за другой, проносясь со скоростью света. Волосы хлещут по щекам, губы искусаны почти в кровь, чтобы не дать предательским рыданиям вырваться наружу. Грейнджер не знает, сколько она уже пробежала и сколько бы ещё смогла, пока не остановилась на песчаном берегу. Это не было место, облюбованное кучей туристов. Это был самый настоящий дикий пляж – кругом куча деревьев, через которые сначала надо пробраться, и скупой пятачок песка на границе с водой. Грейнджер скидывает тунику, забегая в воду и ныряя в неё с головой. Ей на мгновение показалось, что всё до безумия просто – надо всего лишь окунуться в эту холодную воду, и всё смоется. Она снова выйдет прежней Гермионой Грейнджер, у которой всегда всё под контролем. Но это не помогает. Беззвучные рыдания разрывают её на части, душат, не дают спокойно вздохнуть. Девушка садится на песок, будучи по пояс в воде, подбирает под себя ноги, утыкаясь в них лбом и содрогаясь всем телом. Грейнджер всегда считала слезы проявлением слабости, поэтому старалась держать всё в себе до последнего, но после вчерашнего… В груди появляется лишь одно сильное чувство – чувство сильнейшего отвращения к себе. Гермиона Грейнджер, ты впервые в жизни позволила разуму уступить нахлынувшим чувствам, и смотри, смотри внимательно, куда тебя это привело. Неприятное жжение внутри только лишь подливало масло в огонь. Ты и в самом деле тупая грязнокровка, раз купилась на такое. И как только в таком состоянии можно было вернуться обратно к Сэссиль, она не понимала. Она даже не помнит, как добралась обратно. Сложно воспринимать адекватно ситуацию, когда прорыдал чуть ли не весь день напролет. Девушка лишь помнит удивленные взгляды, помнит, что не смогла сказать ни слова, боясь снова разразиться рыданиями, помнит, что её опять напоили кучей зелий и уложили в теплую кровать. Девушка проспала весь следующий день, а очнулась совершенно другим человеком. Кажется, она выплакала все слезы, которые только в ней были. Голова трещала, но во всем теле появилась удивительная легкость. Возле её кровати, как по волшебству, тут же материализовалась Сэссиль вместе со своей вездесущей бабушкой. Ещё пара снадобий, и девушка смогла оторваться от кровати и даже позавтракать, медленно приходя в себя. Отвары бабушки Лавайе действовали удивительно быстро. Прошла ещё пара часов и Гермиона смогла даже заулыбаться, а потом и рассмеяться над очередной французской шуткой Сэссиль. Упорству Лавайе и Бопрэ можно было просто позавидовать. С таким же успехом они могли бы поднять на ноги смертельно раненого солдата и на следующий же день заставить его бодро отплясывать чечетку. Стоило только прийти в голову такому сравнению, как Сэссиль, словно прочитав её мысли, решила позвать её в клуб.
- ЧТО?! – первая же фраза, которая слетела с губ Гермионы, когда она только услышала про это. Она и в клуб? Небеса совсем с ума сошли? Но пора бы уже было принять как данность, что Сэссиль обладает очень мощным даром убеждения, которому практически невозможно сопротивляться. И уже тем же вечером Гермиона стояла перед зеркалом немного озадаченно рассматривая себя. Она никогда и подумать не могла, что стала бы сама носить такое. Но Сэссиль её заверила, что это последний писк марсельской моды и что в этом нереально коротком платье она выглядит очень красиво. Очень пошло, - думала про себя Гермиона, не решаясь озвучить свою догадку вслух. Слушать возмущенные причитания, что Сессиль так старалась, а Грейнджер этого не оценила, совершенно не хотелось. В конце концов могло быть и хуже. Она хотя бы одетая. Девушка вертелась перед зеркалом, пытаясь натянуть платье хотя бы чуточку ниже, и уже не ловила себя на мысли, что пойти в клуб после всего произошедшего – это отвратительная и ужасная идея. Может в самом деле всё, что ей сейчас нужно – это хорошенько расслабиться в последние дни и забыть обо всем произошедшем?

- Нас точно пропустят? – в неотразимости Сэссиль не приходилось сомневаться, но вот насчет себя… Грейнджер постоянно казалось, что в ней определенно что-то должно быть не так: выбившаяся прядь волос, вылезшая из-под рукава бретелька или неаккуратно нанесённые тени… Типичные женские страхи, которые не рассеиваются даже если ты стоишь перед зеркалом и понимаешь, что прическа уложена идеально, платье сидит словно влитое, а макияж именно такой, который тебе подходит. Сэссиль хватает подругу за руку и протаскивает внутрь, что-то мило пролепетав двум громилам на входе. Грейнджер даже не смогла выдавить из себя ни звука, стоило ей взглянуть в эти суровые лица.
- Твой коктейль.
- Я не пью, - бросает в ответ, но тут же ловит скептический взгляд подруги и понимает, что сейчас начнется лекция о том, как полезно немного выпить, чтобы снять напряжение, что это для её же пользы и что Гермиона под её чутким контролем. Грейнджер коротко кивает и делает несколько несмелых глотков. На вкус довольно неплохо. Приходится допить до конца под строгим взглядом подруги. И не поспоришь же. Если бы Грейнджер знала французский в идеале, у неё может быть и получилось бы переспорить Сэссиль, но прямо сейчас это было абсолютно бесполезно, да и не хотелось так по-глупому потратить этот вечер.
- А теперь идем. – Грейнджер только и успевает отставить пустой бокал на барную стойку, как её утаскивают вглубь толпы. Поначалу это казалось странно и глупо… Все эти странные движения… Под не менее странную музыку… Но в какой-то момент девушка начала замечать, что привычное напряжение отходит на второй план, как голова уже приятно пуста: есть только музыка, басы, которые отдаются глухими ударами в грудной клетке, и собственное тело, растворяющееся во всем этом. Грейнджер давно не задумывается о том, какое движение надо сделать потом. Музыка сама её несет. Остается лишь прижаться спиной к спине подруги и двигаться в такт. Это ведь так просто. Взгляд натыкается на обворожительного брюнета и в голове возникает до отчаянья неприличная мысль. Грейнджер расплывается в улыбке, не отводя взгляда от глубоких карих глаз, приоткрывает рот и проводит языком по верхней губе, игриво подмигивая и тут же отворачиваясь, дожидаясь последующей реакции и совершенно не подозревая, что её взгляд, направленный на одного конкретного человека может быть замечен кем-то ещё.
[AVA]http://i.imgur.com/3053hKV.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]

Грейнджер отпускает себя навстречу этим звукам, растворяется в музыке, позволяя ей унести себя куда-то очень далеко. Туда, где совершенно нет проблем. Туда, где всё хорошо. Всё и так хорошо. Нужно всего лишь повыше поднять руки и выкрикивать слова вслед песне. И тогда всё образуется. До чего же это просто. Переполняет чувство эйфории, от которого хочется лишь двигаться вместе со всей этой толпой. Быть ею. Быть одним целым, переполненным счастьем, пока не закончится эта ночь. Грейнджер чувствует, как резко останавливается Сессиль. Всего один взгляд, чтобы понять, что подруга уже успела найти себе парня на этот вечер. Гермиона в ней нисколько не сомневалась. Теперь предстоял её черед. Возможно, благодаря этому ей наконец-то удастся забыть обо всем произошедшем. Всё, что сейчас необходимо – утонуть в другом человеке, чтобы ощущения вытеснили изнутри все эти неприятные чувства. Грейнджер обводит взглядом танцпол, пытаясь остановится хотя бы на ком-то. Тщетно. Окей, Грейнджер, пойдем по другому пути. Тебе надо выбрать всего лишь того, кто меньше остальных вызывает в тебе чувство отвращения. О, теперь гораздо проще. Взгляд снова возвращается к кареглазому брюнету, который уже давно не сводит взгляда с неё и Сэссиль. Похоже, цель на этот вечер выбрана. Остается лишь дождаться, когда последуют ответные действия. Девушка специально отводит взгляд, чувствуя себя ужасно неправильной. Словно всеми своими действиями она предает прежнюю Гермиону Грейнджер. Плевать. Прошлая Гермиона Грейнджер облажалась по-крупному. И в конце концов, про это вряд ли кто-либо когда-нибудь узнает… О, эта мысль приятно развязывала руки.
Девушка чуть вздрагивает, чувствуя у себя на талии его пальцы. Теперь назад точно пути нет. Проходит ещё пара мгновений, прежде чем они начинают двигаться в одном темпе. Это чувство чертовски подогревало интерес. Грейнджер прикрывает глаза, прекрасно понимая, что сейчас совершенно не на что смотреть. Всё дело только в этих прикосновениях и общем движении. Но стоит девушке закрыть глаза, как из темноты выступают до боли отчетливые образы, как прямо позади неё стоит не какой-то смазливый кареглазый парень, а сам Малфой. Он собственнически прижимает её к себе, девушка даже чувствует его дыхание возле своего уха. Хочется открыть глаза, прогнать этот призрак, которому, видит Мэрлин, никогда не осуществиться, но прямо сейчас это выглядит настолько прекрасно, что Грейнджер хватается за эту мысль, не в силах вернуться в реальность. И зачем она это только делает… Все эти видения ранят похуже ножа. Они заставляют снова и снова возвращаться в то самое утро, которое она обязательно сотрет из своей памяти, как только снова окажется в Хогвартсе и сможет взять в руки волшебную палочку. Грейнджер откидывается чуть назад, прижимаясь ближе и ощущая, как по спине разливается непередаваемое тепло. Хочется лишь одного – чтобы этот момент никогда не прекращался. Но что-то резко заставляет девушку распахнуть глаза. Гермиона недоумевающе осматривается и натыкается взглядом на того самого парня… Внутри всё холодеет от непередаваемой тревоги. Вот чёрт. Тогда кто же… Девушка не успевает закончить мысль, как слышит голос, который она ни за что не сможет перепутать. Никогда.
- Малфой! – тут же отцепляет его руки от себя, резко отскакивая в сторону и разворачиваясь лицом к лицу. За что так жестоко провиденье шутит над ней, она не понимала. Внутри тут же всё смешалось: страх, ненависть, презрение и жуткий стыд. Это снова был он. И она желала, чтобы это был он. Идиотка. – Пошел к чёрту, Малфой, - резко толкает его обеими руками в грудь, вкладывая в это движение весь тот ураган чувств, что бушевал в ней, - Не смей даже подходить ко мне! – приходится кричать, чтобы прорваться сквозь бушующий поток музыки. Но как же она была зла, что совершенно не замечала, как голосовые связки почти готовы лопнуть от перенапряжения. Наконец-то она может выплеснуть всё то, что копилось в ней все эти несколько дней. Пожалуйста, рассмейся мне в лицо, скажи, что это была очередная твоя дебильная шутка, ещё несколько твоих ядовитых слов, и я снова приду в себя. – Либо ты сейчас извиняешься передо мной за… - Грейнджер медленно выдыхает, собираясь с силами. Она должна сказать это вслух. Прямо сейчас, - за то утро и за свои нынешние слова, либо пошёл к чёрту сразу же. – надо было уходить сразу. Бежать со всех ног. Потеряться в толпе, выцепить Сэссиль и мчаться по ночному Марселю в сторону дома. В ответ лишь тишина. Как же это чертовски предсказуемо. Грейнджер резко вспыхивает, чувствуя себя самой последней идиоткой. С чего бы это вдруг Малфой будет отвечать ей или тем более извиняться, должно быть она сошла с ума, раз решила, что такое в самом деле может произойти. На самом деле ведь всё куда проще. Он просто наслаждается тем, как унижает её. Искусно доводит снова и снова, возводя свою игру в ранг искусства. А она ведется. Опять. Всё, с неё хватит. – Проваливай, Малфой, - упирается взглядом в пол, чувствуя, что ещё немного и не выдержит, разревется перед этим придурком. Нет, он этого явно недостоин. Она не доставит ему такого удовольствия. Грейнджер резко разворачивается, не говоря больше не слова, и бежит сквозь толпу. Сквозь всех этих людей. Пытаясь прорваться, но это не так просто. Людской поток плотным кольцом сжимается вокруг неё. Словно ей на шею накинули удавку и медленно затягивают всё глубже. Грейнджер задыхается, продираясь сквозь поток людей, наконец-то вырываясь из него. Нет сил и времени оборачиваться, чтобы проверить, не додумался ли Малфой ринуться следом. Конечно не додумался. Он её уже довел, этого вполне достаточно. Взгляд вовремя падает на указатель и Грейнджер несется дальше, резко распахивая двери и залетая внутрь уборной. Слава Мэрлину, внутри никого. Удивительная удача. Девушка подлетает к ближайшей раковине и включает воду, не решаясь поднять взгляд на отражение в зеркале. Она зла. Её чуть ли не трясет от негодования. Девушка подставляет пальцы под холодную воду, пытаясь успокоиться, - Он всего лишь придурок, он не стоит твоего внимания и твоих нервов, - повторяет, словно священную мантру, прикладывая мокрые ладони к щекам. Так то лучше. Так то лучше… Постепенно её начинает отпускать. Ещё пару минут и можно позволить себе вернуться обратно, найти Сэссиль и продолжить этот вечер, словно ни в чем ни бывало. Всего лишь пару минут, чтобы прийти в себя… Но тут открывается дверь. Грейнджер тут же выпрямляется, старательно пряча взгляд в салфетках, которые достала, чтобы промокнуть руки. Если она и позволила себе дать слабину, то об этом точно никто не узнает. [AVA]http://i.imgur.com/3053hKV.png[/AVA]
[NIC]hermione jean granger[/NIC][SGN][/SGN]