вставьте сюда ваш пост, чтобы гости могли оценить ваш уровень и стиль

вставьте сюда ваш пост, чтобы гости могли оценить ваш уровень и стиль

we wouldn't be great performers, we'd watch the time pass us over
w i t h o u t  l i e s in my eyes life would be pretty bad
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -я продолжаю смотреть в твои глаза, не отрываясь, буквально не моргая. потому что если я дрогну хоть на долю секунды, уже не смогу найти в себе сил сделать этого снова. но зрительный контакт длится недолго. ты сокращаешь расстояние между нами — по одним только тебе известным причинам, о которых я могу лишь догадываться, — и склоняешься, что заставляет меня не только отвести взгляд, но еще и невольно пошатнуться. и я была бы рада сделать шаг назад, да вот только дорогу преграждает треклятый чемодан. кто вообще придумал таскаться по аэропортам с багажом? я люблю синий, — проскальзывает мысль в моей голове, когда я сосредотачиваюсь на цвете твоей футболки // глаза все еще опущены вниз. не хочу выглядеть пристыженной [ведь это не так], а потому все же заставляю себя перевести взгляд с чуть собравшейся ткани вверх. но я не могу взглянуть тебе в глаза на этот раз; я даже разглядеть ухмылку, которую просто сердцем чую, на твоем лице не могу. просто потому что ты слишком близко. ближе, чем я ожидала. теплое дыхание щекочет ухо, и я делаю медленный едва слышный вздох, тем не менее достаточно глубокий, чтобы перевести дыхание. это помогает. вроде. ненадолго...
но по крайней мере, домой меня сегодня все же отвезут. в голове вертится «спасибо», но я так и не озвучиваю эту простую и вежливую мысль, лишь слегка сжимая губы в неком подобии улыбки. в конце концов, еще неизвестно, чем эта поездка закончится. эх, надо срочно учиться на права и начинать водить самой во избежание подобных ситуаций. с другой стороны... я же только что вернулась из другой страны. вряд ли это возможно — оставить машину на недельку-другую где-то совсем поблизости. но все же. пара минут в молчании, пока я следую за тобой на парковку, дает возможность собраться с мыслями и привести свои эмоции в порядок. ты поймал меня, воспользовавшись элементом неожиданности. больше такой фокус не пройдет. не сегодня. не со мной. воздух снаружи прохладнее, он остужает голову, и к машине я подхожу такой же спокойной, какой спускалась по трапу самолета. на улице уже порядком стемнело, но от моего взгляда все же не ускользает тот факт, что на фоне остальных автомобилей поблизости эта крошка кажется немного вычурной. но мне нравится. я люблю машины, которые красиво выглядят // могу я хоть в чем-то побыть типичной девушкой? как правило, такие экземпляры обладают хорошими подвесками и почти бесшумными двигателями. вернее, не так. не бесшумными. скорее, с приятным гладким звуком, который не режет слух, а лишь наоборот — ласкает его. я не разбираюсь в машинах, но кататься на них люблю. причина научиться водить номер два. впрочем, зная себя... это может быть не такой уж и хорошей идеей. вряд ли я буду краситься, смотрясь в зеркало переднего вида, но это не исключает миллиона других способов с легкостью отвлечь меня от дороги. я уверенна, что даже любимая песня по радио может обернуться катастрофой.
стараясь быть максимально уверенной и спокойной, медленно прохожу мимо тебя, возящегося с ключами и багажником, безразлично изучая содержимое карманов куртки. куча ненужных бумажек: билеты, проездные, обертки от жвачки. вообще ничего полезного, один только мусор. беглым взглядом окидываю парковку в поисках урны, но не успеваю ничего найти к моменту, как передо мной открывается дверь. приходится затолкать весь хлам обратно — я разберусь с этим позже — и занять место рядом с водителем, который, кстати говоря, начинает порядком раздражать своей улыбкой. откуда эта радость, Вуд? что такого, мать его, смешного? думаешь, дело в шляпе? надейся и жди, мой друг, надейся и жди. я знаю, чего ты добиваешься, и это, поверь мне, мое преимущество.
нескольких секунд хватает тебе, чтобы сесть за руль и завести мотор, мне — пристегнуть ремень безопасности, игнорируя твои взгляды в мою сторону. ты стартуешь резко, быстро выезжаешь на шоссе и точно так же быстро, почти не заботясь об ограничениях скорости, мчишься мимо остальных машин, оставляя их позади, заставляя выглядеть совсем жалкими и смешными. признаться честно, мне даже немного страшно... ты всегда такой лихач или что-то нашло на тебя сегодня_сейчас? внимательно всматриваюсь в твое лицо, пытаясь найти ответ, не рискуя задавать вопрос вслух. слишком напряжен для того, кому не впервой давить педаль газа в пол. значит ли это, что что-то не дает тебе покоя? или кто-то? я? но ты ведь был готов к этой встрече и к этому разговору. что-то я совсем уже запуталась [или, возможно, не хочу думать и признавать факты, которые в итоге могут оказаться лишь плодами моего воображения и накаленных нервов]. в любом случае, ты все еще ждешь ответа, а я все еще молча рассматриваю, как меняется выражение твоего лица.
— хочешь правду, значит? — устало выдыхаю слова вместе с воздухом и отворачиваюсь, чтобы выглянуть в окно. я уже даже почти привыкла к высокой скорости. одергиваю рукава куртки, хотя мне вовсе не холодно, и задумчиво смотрю прямо перед собой, скорее куда-то сквозь пространство, нежели на какую-то конкретную точку.
— я бы никогда не смогла встречаться с Джеком, — пожимаю плечами, делая недолгую паузу. возможно, немного странные слова сейчас, но зато вполне ясно подтверждают тот факт, что между нами двумя действительно никогда ничего не было кроме дружбы. едва заметно усмехаюсь, — он не в моем вкусе, можно сказать... — и это правда так. у меня на это есть свои причины, о которых далеко не всем необходимо знать, но сейчас я не лгу. впрочем, радоваться рано. облизываю пересохшие губы, после чего машинально поправляю волосы, чисто чтобы занять руки, и осторожно перевожу взгляд на тебя.
— тогда я сказала это, потому что не хотела тебя обижать, — в моей голове это звучало убедительнее. возможно, потому что голос не так дрожал. черт, в твоем присутствии я даже не могу нормально делать то, в чем я профессионал и мастер спорта. ты не должен узнать об этом. не должен узнать, что я все еще неровно дышу к тебе. не должен узнать, что так было всегда // всегда с момента нашей встречи, — неужели ты до сих пор не понял, что я никогда не чувствовала к тебе того, что ты хотел? — это звучит даже немного жалостливо. отлично. «я не хотела разбивать тебе сердце, ведь ты мой друг» — идеальный вариант. и, к сожалению, единственный оставшийся... хмурю брови, после чего добавляю:
— вот твоя правда, ты счастлив? а теперь я прошу тебя, Крис, — пожалуй, слишком нежно, накрываю ладонью твою руку, лежащую на руле, — сбавь скорость немного. пожалуйста? — вопросительно приподнимаю брови, пытаясь рассмотреть малейшие эмоции на твоем лице. мне правда интересна твоя реакция, и показания спидометра, честно говоря, действительно было бы неплохо увидеть немного пониже...

*

Война, это всегда страх, боль, одиночество. Эти чувства неотделимы от происходящих на твоих глазах, событий. Люди учатся жить с этим, они стараются перекрывать все те ужасы, что приносит война перекрывать какими-то светлыми сильными эмоциями, способными помочь выжить, не затеряться во тьме. Я всегда поражалась им. Их век так короток, но они не боятся смерти, идут вперед во имя целей, принципов, таких как единство, свобода, равенство, отечество.
Это была моя не первая война. Я множество раз видела, как рождались и гибли целые государства, как люди убивали друг друга. Реки крови, насилие, и ради чего? Ради власти, богатства, признания. Мне было не понять природы человеческой жестокости. Сколько из них гибло, сколько слез было пролито женщинами, детьми, стариками. Говорят, мужчина не должен плакать. Я видела и мужские слезы, не скупые… слезы скорби, радости. Настоящие эмоции, которым невозможно противостоять. Я старалась брать от них лучшее, и давать не меньше. Именно поэтому сейчас я медсестра в специальном медицинском батальоне.
Мы который час трясемся по проселочной дороге, затерянной в одном из лесов, прислушиваясь к шорохам, стараясь вести себя как можно тише. Направляемся к месту расположения войск. Туда сейчас стягивают все основные силы, готовятся к утреннему сражению. Чтобы хоть как-то снять напряжение, напомнить солдатам о доме, девушки из нашего отряда разучили несколько новых песен, готовят вечерний концерт и танцы. Иногда пою и я, например, в этот раз. Но от танцев чаще отказываюсь, точнее, стараюсь отсидеться где-то в уголке, где могу лишь наблюдать, а меня саму не замечают. Почему? Боюсь. Боюсь, что посмотрев в глаза, дам себе ложную надежду, что буду ждать, переживать, надеяться, а он не вернется. Как много таких историй я знаю. Мне проще быть в стороне, однажды, я уже пробовала полюбить, хватило сполна.
Погрузившись в размышления, не замечаю, как колонна из автомобилей останавливается, вскидываю голову, поднимая обеспокоенный взгляд. К автомобилю подходит офицер, задирая брезент, заглядывая внутрь, приветственно нам улыбаясь.
- Прибыли, выходите, леди. – Солдат подает нам руку, галантно улыбаясь, заставляя ответно растянуть губы в улыбке. Благодарю его, спрыгнув с кузова на землю. Здороваюсь, вновь улыбаясь всем, кто встречается на пути. Нас ведут к большому ветхому зданию, оборудованному под госпиталь. Как принято, сначала ознакомление с оснащением больницы, а затем размещение.
***
У нас в комнате, одной большой, на весь отряд (как пояснил заведующий, ранее это был пансионат), стоит зеркало, у которого уже собралось около десятка девиц, пытающихся на скорую руку привести себя в порядок. Кто-то наносит помаду и румяна, кто-то поправляет кудри, вяжет ленты, пояса. И лишь я вновь сижу чуть в стороне, посмеиваясь над их суетой.
- Анна, а что же ты? – Обращается ко мне одна из сестер, изумленно вздергивая бровь. – Только не говори, что ты не собираешься ничего делать! – На этой фразе ко мне оборачивается еще несколько девушек, ахая.
- Ну что ты, я собираюсь. Я надела платье, - ладонями разглаживаю подол юбки-колокольчика своего платья, нежно-голубого цвета. Улыбаюсь ей, замечая, как смешно она хмурит брови.
- Иди сюда! Девочки, помаду дайте-ка, да, да, вот ту! Покраснее! - Она сама, не доверяя мне, наносит мне на губы алую помаду, всматривается, оценивая результат, и довольно кивает, затем касается помадой моих скул, я даже не успеваю охнуть, и легким движением пальца, растирает «румяна» по лицу, а затем небрежным жестом поправляет мне локоны, которые чуть растрепались. – Вот так намного лучше, а то бледная, как сама смерть. Девочки! Пора! – Возвещает она, создавая тем самым еще большую суету. Надеваю туфли лодочки на небольшом каблуке, кажется, я уже отвыкла от такой обуви, и выхожу из комнаты, пока вся эта шумная компания не ринулась на смотрины женихов. Улыбаясь собственным мыслям, оборачиваюсь в сторону двери, выходя из здания госпиталя, и, внезапно сталкиваюсь с каким-то парнем в дверях. Он высокий, темноволосый, кожа смуглая, вот только, сейчас при вечерних сумерках не разглядеть, загар ли это, у него красивые глаза. Понимаю, что засмотрелась несколько дольше, чем стоило бы приличной девушке, тут же краснею, смущенно отводя взгляд.
- Извините. Я не специально, простите. Нужно лучше смотреть, куда иду. – Рассыпаюсь в извинениях, оглядываюсь на шум, это цокают каблуки. Еще раз извиняюсь, оглянувшись на незнакомца, пока спускаюсь по лестнице, направляясь к импровизированной площадке для концерта и танцев. Сердце заходится от стука, волнуюсь перед выступлением. Постепенно площадка заполняется, кругом слышен смех, веселые разговоры, шутки, все в ожидании начала. Моя песня будет третьей, и, кажется, когда я слышу свое имя, когда меня просят выйти, предоставляя стул, я коротко вздыхаю, заламывая от переживаний пальцы. Выхожу на небольшую сцену, улыбаясь собравшимся, присаживаюсь на край стула, оглядываясь на парня с гитарой, который берет первые аккорды. Сердце все еще бешено стучит, но как только я вступаю, волнение угасает.
- Wish you were here
Me, oh my countryman
Wish you were here
Wish you were here
Don't you know the stove is getting colder
And I miss you like Hell
And I'm feeling blue *
Строчка за строчкой, наблюдаю за слушателями, кто-то заворожено смотрит на нас, кто-то закрыв глаза, мечтает о чем-то своем, а девчонки смахивают с щек слезинки. Каждый вкладывает в текст свой смысл, для кого-то эта песня олицетворение любви и надежды, для кого-то плачь о потере. А для меня сейчас главное, что мне удалось достучаться до сердец.
Когда я умолкаю, и также утихает гитара, тишину сменяют аплодисменты.  Улыбаюсь, благодарю, мне подают руку, чтобы я могла спуститься со сцены. Встречаюсь с незнакомцем взглядом, это оказывается тот самый юноша, с которым я столкнулась ранее.
- Вам понравилась песня? – Интересуюсь у него, осторожно ступая на землю, и извлекая свою ладонь из его руки. 

*песня Blackmore's Night - wish you were here

– тогда и убийства тоже нет. оно тоже дело рук наших. все зависит лишь от нас. ты прекрасно знаешь, что способен на убийство. возможно, и на пощаду тоже, но убийство понимаешь до неприличия хорошо.

он смотрит точно в глаза спец агенту фбр, который, впрочем, в силу сложившихся ситуаций, не очень то понимает, кто он есть на самом деле. в водовороте сгущающейся темноты, мрака, погружающегося словно в неспокойные воды северо-ледовитого, он — человек, погрязший в собственном миру, что был щедро одарен божественным даром, для бедного обернулся не иначе, как проклятьем. и он утопает в нем, не имея более сил сопротивляться. он барахтается в собственной крови, в панике раскидывая руки в резких движениях, и тянется носом к небу, заглатывая ртом шмотки спертого воздуха. он не сдается. и он не понимает, что тем самым привлекает акул. тех самых костных тварей с глазами смерти, что снуют в толще синей воды и реагируют на малейшее колебание за несколько километров от себя. она не будет игнорировать себя, обернет свой острый нос по направлению зова и придет на помощь. на помощь своему внутреннему зверю, что тиранией воздвиг себе авторитарный престол, своим инстинктам, что при создание чуда были любовно возложены богом. доктор лектер хочет видеть его перерождение, то, что он создал собственными руками, его творение в деле. эксперимент подходит к своему завершающему концу, и ганнибалу кажется, что время пришло. уилл готов стать р а в н ы м.

– он ваш пациент, доктор.

и доктор делает то, что считает необходимым. игра не закончена, а, значит, не стоит давать человеку ложных надежд. он брезгливо вытирает кровь с рук об рубашку верджера, вокруг которого снуют псы в надежде на щедрые кусочки возвышенного к богу, но при том земного существа, и покидает дом, ту дрейфующую лодку в мутных и одиноких водах, в окнах которой вскоре более не загорится электрический свет.

– стоп, снято. брайан доволен. казалось бы, эмоциональная палитра этого безумного человека когда-то найдет свою грань, за которой последует привычная миру банальность, но мадс глубоко ошибается насчет него. порой он через чур громкий в своих заявлениях, слишком вдохновленный его детищем и тем, как отлично справляются со своими задачами набранные им актеры. порой он радуется, как ребенок, когда у него получается и ему позволено делать то, что хочет только он, то, что считается нормой в порядке кабельных каналов. порой он слишком безумен в своих идеях, горящими озорством глазами упрекая мадса и хью делать именно то, что он скажет, и последние два уже давно не пререкаются с брайаном. они уже давно стали соучастниками дьявола, что питается слезами и болью своих верующих, они давно стали единым целым, словно чувствуя все то, что ощущают ими придуманные образы вполне реальных людей. брайан крепко обнимает мадса за шею, не брезгуя испачкаться в бутафорской крови, что осталась у актера на лице и руках, но миккельсен не смеет портить любимый пиджак брайана, поэтому секундные порывы нежности остаются без ответа. он говорит невообразимо быстро и громко, так, что мадс не улавливает и половины сказанных слов, но все же он уверен в том, что справляется со своей работой. ему важно знать, что фуллер доволен им и его стараниями, и все это в подтверждение собственных надежд мадс получает с лихвой, порой даже сомневаясь в его искренности.

– думаю, нам нужно обсудить некоторые моменты последней сцены. у нас с хью есть пару мелких деталей, которые, по нашему мнению, неплохо бы смотрелись в той картине. брайан всегда берет это во внимание. ему приятно видеть это ярое увлечение в работе, с которой погружаются его уже любимые коллеги, и он любит незапланированные совещания, в которых мадс и хью стали уже незаменимой деталью. они многое привнесли в сценарий фуллера, добавив некоторой экзотики и импровизации, из-за которых металлический вкус крови и любви только увеличились. – мы обязательно обсудим это завтра. либо, если это не может ждать, можешь отправить мне на почту. а сейчас все свободны, все по барам. брайан застегивает пуговицы пиджака одной рукой, одергивает и поправляет ткань и без того идеально сидящего предмета одежды и покидает съемочную площадку, на прощание одарив скалящейся улыбкой. а мадс смотрит ему вслед и улыбается по своим причинам. многие из сотрудников, что каждый день имеют дело с данным сериалом, понабрались некоторых привычек от героев, что становятся на удивление весьма умилительными. в частности, брайан стал выглядеть совсем иначе. прежде человек с произвольно бродящими патлами на голове, что расчесываются один раз в день, немного не подходящими великоватые ему очками и достаточно простым гардеробом, который мог не меняться по несколько дней. он полюбил эстетический вкус, которым впечатляюще награжден доктор лектер, со временем изменившись внешне, но, хвала небесам, не изменившим себе внутри. он коротко подстригся, стал следить за своей бородой и сшил пару костюмов на заказ, таких же, какие обычно висят в гримерной мадса. такое влияние похвально, и, будь воля фуллера, он бы сделал это и с миккельсеном, но тот до сих пор не изменен в своем любимом адидасе.

– мадс, я хотел спросить, – хью напряжен и отводит в сторону глаза, словно избегая зрительного контакта нарочно, как когда-то это делал уилл при первой встрече с ганнибалом. – мне не дает покоя наш вчерашний разговор. я хотел бы верить, что во всем виновато огромное количество пива, но, я не думаю, что тебя посетили бы такие мысли просто так. ты правда решил развестись? он испуган. не моргающий взгляд временами делает перебежки, всего лишь на мгновение, чтобы попытаться уловить хоть кусочек эмоций, что кипят внутри у мадса, но хью слишком нервозен в этом вопросе и даже поражается тому, насколько ему это важно. эти столь долгие и счастливые отношения, что были узаконены двадцать лет назад, были для хью неким эталоном, идеалом, на что нужно равняться. он всегда с неподдельным удовольствием наблюдал за мадсом, когда тот находился рядом с ханне, как он нежно смотрит на нее в любой из моментов, как он заботлив в мелочах и  до сих пор влюблен в нее после стольких лет совместного проживания. он поражался этому и никогда бы в жизни не подумал, что придется спрашивать об этом мадса. но он не один не в восторге от этой ситуации, что нагрянула грозными и тяжелыми тучами на их голубое и слишком ясное небо. мадс лишь негромко выдыхает забитый в легких воздух, что грубо воспользовался приятным гостеприимством, и поджимает губы в натянутой улыбке, не находя ответа. – во всем виноват алкоголь, да? мадс не хочет поднимать эту тему в ближайшее время, пока сам с этим не разберется. не то чтобы он не доверяет хью и не готов делиться собственными тревогами на душе, но он считает, что семья — это лишь его проблемы, разобраться в которых в состоянии только определенный круг лиц, что скреплен, не иначе, как кровь. – надеюсь, тебе не придется меня понимать. передавай привет клэр, – мадс похлопывает хью по плечу, все же так не осмеливаясь убрать фальшивую улыбку с лица, и уходит с площадки, оставляя дэнси наедине со снующими туда сюда постановщиками декораций.

он уходит, запираясь в своем небольшом домике на колесах, но, к сожалению, уйти и запереться от себя не у всех выходит. он падает на диван, что тяжело умещает мадса во всю длину, расстегивает пуговицы столь неудобного и слишком тугого для тела жилета, но не торопится переодеваться, совсем не жалея труд людей, что всегда держат костюмы чуть ли не за стеклом во избежание механических повреждений. он удобно располагается в сидячем положении, полностью расслабившись и вжавшись в мягкую спинку приятного на ощупь дивана, и мечтает сейчас лишь о бутылке холодного пива, что остудит тревогу своими тягучими последствиями, разливаясь и действуя на кровь по всем венам. он бы хотел сейчас сходить с кем-нибудь в бар, привычными жестами дав себе немного отдохнуть, но при этом он не хочет звать с собой хью, потому как последняя такая попойка болтливый и развязный язык не довела до добра. мечтаешь о компании, мадс? а слышишь неуверенные шаги вне твоего закрытого пространства, что бьют словно маленькие молоточки по раздраженному мозгу? в другие дни он бы и не обратил на это внимание. слышишь, как кто-то мнется за твоей дверью, не решаясь поднести кулак для заглушения твоей одинокой тишины? он замирает и прислушивается, словно хищный зверь старается уловить каждое движение своей будущей жертвы, он упирается кулаками в мягкие подушки дивана, помогая руками подняться с места, и делает осторожные шаги к выходу, не успевая сам открыть дверь своему нежеланному гостю. а нежеланному ли?

– ты же знаешь, если я слишком сильно скучаю, меня ничто не остановит, – он не говорит и слова против, хотя в другой бы раз сильно удивился и прочел бы нотацию о том, что хотя бы нужно предупреждать о своих внезапных визитах. он всего лишь улыбается, не расщедриваясь на эмоциях, но даже тот эпизод можно назвать вполне искренним. она всегда будет желанной гостьей в его жизни, не известной миру, скрытной от посторонних глаз ради сохранения их маленькой тайны. ему важно то, что до сих пор их отношения являются для публики скрытным моментом, потому как это многое бы разрушило. – расскажи мне, как твои дела? что-то здесь подсказывает, что не просто так она интересуется этими делами. не просто так она пересекла границу сша-канада ради того, чтобы поинтересоваться его делами. не просто так заявилась на съемочную площадку, хотя могла бы просто позвонить и спросить, где он остановился. не просто так она напряжена, сцепляя руки в крепкий замок у себя на ногах. у нее никогда не бывает ничего просто так.

– даже я, древний как динозавр, знаю о существовании такого предмета, как телефон, – он улыбается, слегка сощуривая глаза, и сетка морщин покрывает его тонкую огрубевшую кожу. он остается на месте, напротив нее, убирает руки в карманы брюк и старается выглядеть более менее расслабленным, словно целый рой из совести и ответственности не грызут его мозг уже несколько добрых дней. он смотрит на нее и понимает, что под пристальным взглядом не может двинуться и с места. словно загнанный в угол зверь под гипнозом. он боится выглядеть слишком читабельным, потому как абсолютно не хотел разговаривать с ней на эту тему. но, кажется, все же придется. – саша, – шипяще, с акцентом, как она любит, с придыханием и неуверенной остановкой. будь что будет. – о том, как ты узнала, я спрошу тебя позже, но сейчас я хочу попросить лишь одного – понимания. он продолжает нервно переминаться с ноги на ногу, теперь заботясь лишь о том, как выглядеть ровнее в ее глазах. он позабыл о боли в ногах из-за новых, не подходящих по размеру туфель, забыл о том, что из-за клетчатого жилета грудная клетка становится тесной для приема кислорода, забыл о том, что он вряд ли найдет здесь правильный ответ. но, наверное, стоит обсудить ситуацию с тем, кто, по существу, является ее прямым виновником. – и да, мы решили развестись. я думал, что никогда не столкнусь с этим. мне уже почти пятьдесят, кризис, если он вообще существует, прошел мимо меня, и я думал, что все в этой жизни у меня случилось слишком удачно. я не ошибся в ханне, нет, она подарила мне меня, она сделала меня, и я всегда буду безмерно благодарен ей за то, что она потратила на меня и наших детей свою жизнь. но чем больше я это осознаю, тем крепче понимаю, что все в этом мире не вечно. даже те неземные чувства, которые, казалось бы, должны быть бессмертными.
много слов. ненужных и неоправданных. но он продолжает искать в ней что-то, что может успокоить бушующие воды. что-то, чего не смогла подарить за двадцать лет навсегда любимая ханне.

Маленький шаг во взрослую жизнь, маленький шаг наперекор вековым традициям семьи. Смотришь на свое отражение в зеркале и не можешь поверить в реальность происходящего. Никогда бы ранее не поверил, что способен на нечто подобное. А сейчас... Ты просто влюбленный лопух, стоящий и прихорашивающийся перед свиданием с той, которую твоя семья никогда  не примет_одобрит из-за чистоты ее крови, а не из-за того, какой она человек. А человек она нежный_прекрасный. - Лили, - повторяешь вслух ее имя и на щеках появляется легкий румянец. А ты никогда и не знал, что можешь краснеть от неловкости_влюбленности_своих истинных чувств. И что бы ты не делал, как бы не противился первое время, ты пропал, как только она на все твои полужесты_полуулыбки начала отвечать чем-то подобным. Разные жизни, разные судьбы, разные факультеты. Вы - полная противоположность друг друга, которые однако не могут_не мыслят уже себя порознь. Ты, так точно. Смотришь на немного потрепанный ее снимок, зажатый в руке и застегиваешь ремень.. Все, ты собран_готов, но это только снаружи. Внутри все дрожит. В иной ситуации ты бы рассмеялся на это. Сам Люциус и дрожит! Бред! Ан нет, все взаправду.

  Выходишь на улицу. В лицо тут же бьет прохладный ветер. И возникает в уме тут же вопрос "На улице действительно холодно или все из-за волнения моего?" И ты на него не можешь ответить, лишь съеживаясь_вжимаясь_закутываясь сильнее в одежду и вытирая вспотевшие ладони и жесткую материю школьных брюк. Оглядываешься_озираешься по сторонам, проверяя, что вокруг никого_что за тобой не следят. Мания? Возможно. Но ты предпочитаешь называть это предосторожностью. А она вам нужна. А может только тебе? Ты пока не уверен в этом, просто не хочешь, что бы кто-либо знал о том, что ты с Лили пара [слово на букву в... даже мысленно боишься произносить, что бы не спугнуть то, что имеешь. Ты никогда не был суеверным, однако сейчас в тебе что-то меняется, чувствуешь_улавливаешь это нутром]. Длинные размеренные шаги, сосущий ком в животе_горле. Запретный лес и вой на где-то вдали. В мгновение вынимаешь палочку и убыстряешь свой шаг. Нет, тебе не страшно, не за себя. Боишься за ту, что приготовила для тебя это все, за ту, что успела вклиниться в мозг_душу.

  Видишь огни и стопоришь себя на секунду. Нужно бы отдышаться, нужно бы собраться с силами_мыслями, но не можешь. Секунда промедления и ты убежишь как трусливый мальчишка. Почему так с тобой? Почему до сих пор настолько волнительно выходить к ней_видеть ее_встречаться наедине. Только ты и она_только вы двое. Неужели до сих пор боишься, что это все розыгрыш_что это мыльный пузырь, который от одного неловкого_невинного движения лопнет, усеивая землю блестящими переливами_брызгами? Боишься, что она лишь видение и вот-вот испариться_ускользнет из твоих цепких_нуждающихся в ней объятьях. Копна ее рыжих волос, озорной смех, блеск настойчивых глаз - все это нужно тебе_все это лучшее, что могла дать тебе школа_жизнь.

  - Лили,- окликаешь ее, входя наконец-таки на поляну. Удивительно, но ты так и не придумал ей милое прозвище, которые так любят друг другу давать ненавистные тебе когда-то магглы. На ней белоснежное кружевное платье, от которого в глазах тут же начинают беситься чертята. Учащенно дышишь, оттягивая воротник в сторону. Становится жарко от ее одного лишь невинного вида. - Вы... Вы...,- хочешь сказать, что она выглядит великолепно, но не можешь. Никогда не умел отвешивать комплименты, да так и не научился [и как только она терпит тебя, такого оболтуса?] - Все это,- разводишь руками, окидывая_скользя мимолетным взглядом по накрытой_обустроенной для вас лично поляне. - Все это для меня огромный сюрприз, я и не думал, что ты ради меня на такое способна,- улыбаешься слишком неловко, нервно сглатывая и покрываясь испариной. Слова благодарности для тебя так же в новинку. Семья приучила принимать тебя все как должное или требовать, а не просить. С ней же тебе стыдно за эти замашки и ты пытаешься их подавить, хоть порой это и дается непросто. Они вдолблены тебе в голову, они часть тебя с самого рождения_детства. И надо бы еще что-то сказать [к примеру "спасибо"], но ты замираешь на месте, забывая как дышать. Наблюдаешь за всем и ничем одновременно, пытаясь сфокусировать взгляд_мысли_желания. К слову о них. Хочешь подойти к Лили, хочешь прижать ее хрупкое тельце к себе, запустив тонкие пальчики в ее густые непослушные волосы_хочешь убрать с ее личика выбившуюсь из прически прядку волос. Хочешь, но ступить_сделать даже один маленький_ничтожный шажочок нет сил. Ты сбит столку всем этим великолепием, ты действительно сбит с толку. Такого для тебя никогда никто не делал, даже родители на день рождения. Тебе непривычно все это.

  — Тебе нравится?..- очевидный вопрос от нее, на который ты не в силах ответить. Не находишь сейчас у себя в голове нужных слов. И вместо хотя бы кивка, стоишь топчась на одном месте, смотря_прожигая ее своим гипнотическим взглядом, моля, что бы она спасла тебя от бремени нависшей неловкости, а не топила. И она, будто понимая тебя, сама делает шаг, берет твои пальцы, и ты незамедлительно переплетаешь их с ее вместе, облегченно глубоко выдыхая. А далее поцелуй, нежный в скулу, отчего сердце подпрыгивает в груди и тв прикрываешь глаза, но ненадолго. Лили берет тебя за руку и ведет в сторону пледа [она всегда была инициатором, и ты был абсолютно не против], садишься с ней рядом, откидываясь назад, наблюдая за ней с жадностью_без остатка. Ее улыбка, смешно сморщенный нос при рассказе о занятиях_хогвартсе_чепухе. Любишь, когда она говорит, любишь как она это делает. Подумать только, сколько жизни и радости может быть в человеке, а не злобы_зависти  обиды. Она твой личный лучик солнце в царстве_жизни тьмы, она твоя спасательная шлюпка, за которую ты успел ухватиться.

  - Иди-ка ко мне,- на очередном восторженном рассказе о проведенном уроке, хватаешь ее за руку и притягиваешь к себе. Не удерживается, валится на тебя, а тебе только это и нужно. Обнимаешь ее, ложась на плед, и с любовью смотришь в глаза, улыбаясь той улыбкой, которую видит_видела и будет видеть только она. - Ты так прекрасна,- аккуратно проводишь пальчиков по щеке, холодя ее разгоряченную кожу. И хочешь поцеловать, хочешь почувствовать вкус ее губ, но с твоей стороны сие действо будет расценено хамством [вы ведь ни разу еще с ней по-настоящему не целовались и ты не собираешься подталкивать ее к этому, пока она сама еще не будет готова]. Не без труда отворачиваешь голову в сторону, что бы не играть на своем с ней либидо и замечаешь еще один не разложенный плед неподалеку. -Ты, наверное, замерзла,- не спрашиваешь, а утверждаешь. Сажаешь ее и встаешь. Берешь плед и подходишь обратно. - Но сейчас мы это исправим,- протягиваешь ей руку, за которую она тут же хватается, и в миг ставишь ее на ноги, после чего укрываешь_набрасываешь на нее плед, укрывая с головой и довольно улыбаешься и тебе наплевать, что ее платья не видно, тебе наплевать, что волосы так же погребены. Тебе она нужна здоровой, а красива она для тебя абсолютно всегда и без всех этих цацок_вещей. - Вот так лучше,- взгляд касается ее губ, отчего ты сглатываешь нервно уже который раз за весь вечер. - Давай пое...,- ищешь предлог отвлечься от снова возникшей неловкости и хочешь предложить ей попробовать пищу [не даром же это пикник], но не успеваешь этого сделать. Вой, который ты слышал на подступах к лесу повторяется и уже не так далеко.

●●●
Now my neck is open wide, begging for a fist around it
Already choking on my pride, so there's no use crying about it

Oh, all of these minutes passing, sick of feeling used
If you wanna break these walls down, you're gonna get bruised
●●●

людям с высокими амбициями надо вкалывать лошадиную дозу транквилизатора каждый раз, когда они открывают свой рот. и хорошо бы, если бы под горой непонятно откуда взявшейся уверенности в себе было бы хоть что-то, на чем могла бы основываться эта их хваленая самооценка. в большинстве случаев, уверенные в себе люди - это просто пустышки, которые не получили при рождении ничего, кроме как гигантского постера с надписью "посмотрите, какая я ахуенная и какие вы все уебки", который они таскают с собой буквально везде. я злился на себя потому что испытывал злость, потому что вообще что-то испытывал касательно этой дамы. быть отвергнутым никому не нравится, а человеку, с характером, как у меня, таких людей вообще хочется изощренно убивать, продумывая план убийства до малейших мелочей. чем дольше эта ночь расстилалась в кромешную темноту, тем меньше я думал о девушке в баре, которая отказала мне. но даже если я не думал об источнике своей злости, эмоция все равно никуда не собиралась уходить до того момента, пока я не выплесну ее на кого-нибудь. мне было противно тратить вечер со своими друзьями, которые вытащили меня в бар сегодня, даже, если я был чертовски зол. я молча сидел за барной стойкой, иногда ухмыляясь над шутками друзей, заказывая один алкогольный напиток за другим. мне нужен был стержень, какой-то смысл, кто-то, кто остановил бы меня от бесконечного кутежа и заставил бы меня наладить свою жизнь, перестать тратить ее на бессмысленные пьянки и девушек на одну-две ночи.

я сидел молча, держа в руках стакан наполненный бурбоном, мое зрение давно перестало фокусироваться, поэтому я использовал свой слух, чтобы хотя бы как-то поддерживать разговор между своими друзьями. злость вперемешку с обидой на совершенно ни в чем не виноватую девушку, которая послала меня куда подальше из-за моего нетрезвого состояния и наличие парня с ее стороны, ела меня изнутри. я готов был задушить ее голыми руками в тот момент, когда она гордо задрала подбородок и выпалила то, что выпалила. мой характер не был идеальным в мои трезвые дни, но когда я напивался, то превращался в сущего рода ночной кошмар, злой, гнусный, со своими жирными черными тараканами. я был такого рода человек, с которым вы не захотите жить в одной квартире, в одном доме, на одной планете. и я ненавидел себя за это, ненавидел себя за то, что показывал эту сторону людям чаще, чем то хорошее, что каким-то макаром еще осталось во мне. я был настоящим парадоксом, но мне было все равно.
осушив стакан бурбона одним залпом, чувствуя, как он прожигает все на своем пути по направлению к желудку, я наглым взглядом окидываю бар. скучно. повседневно. попросту депрессивно. надо было выбираться из этой дыры, желательно самостоятельно, чтобы случайно не сорваться на одного из моих еще оставшихся друзей. хлопая парней по плечам, которые, к счастью, не замечают, что я просто катастрофически пьян, я прощаюсь с знакомыми и быстрым шагом покидаю бар, радуясь, что навык моей пьяной ходьбы значительно улучшился. я шел практически прямо (по крайней мере, мне так казалось) для человека, который недавно выпил практически всю бутылку бурбона.

спустя несколько минут неадекватного плутания по переулкам и четыре тысячи гневных мыслей, мне все же удалось найти свою машину, аккуратно припаркованную в пяти минутах ходьбы от бара. вот ты где, мой верный конь. остановившись около своей собственности, я потратил еще столько же времени на то, чтобы найти ключи. чертыхаясь, я понимал, что водить в таком состоянии мне явно не стоило. мой взгляд предательски не фокусировался, злобные и в край истеричные мысли в любую минуту готовы были подстегнуть меня на что-то совершенно глупое и полностью неадекватное. но мне было все равно. я должен был выбраться куда-нибудь, подальше от этого района, подальше от своих мыслей и тупой, совершенно беспочвенной злости. выудив, наконец, ключи из кармана своей куртки, я кое-как открыл дверь и скатился на водительское сидение, заводя мотор.
отлично, миссия не расколоть себе череп в автокатастрофе начинается через три, две, одну... резко дав назад, я вылетел на проезжую часть из небольшого переулка, где была припаркована моя машина. мое счастье было в том, что улица была пуста, а особых пешеходов вокруг не было. нью-йорк, ты готов к сегодняшнему вечеру? куда я собирался ехать я даже и не знал, мне просто надо было проветрить свои мысли, сделать что-нибудь такое, что сможет перекрыть мою неадекватную злость и обиду. дав по газам, я слышал, как мой мотор отдаленно рычал. приборная панель машины, тысячи маленьких огоньков и лампочек, все это размылось в одно большое месиво вместе с фонарными столбами и вывесками магазинов. я летел вперед, надеясь, что наткнусь на кого-нибудь, на что-нибудь, что хотя бы как-то уменьшит мою злобу, заставит меня изменить свое направление.

судя по гулу машин, я приближался к центру. я был слишком пьян для того, чтобы сворачивать или же перестраиваться, поэтому я просто ехал прямо, еле сжимая в руках руль, вжимая в пол педаль газа. несколько машин испуганно отъезжали от меня в противоположные стороны дороги, пешеходы, которых я успел приметить, отпрыгивали в стороны, ведь сегодня эта была их задача - не попасться под мои колёсы, а не моя задача - сохранить их жизнь. я чувствовал себя ужасно глупо, я чувствовал себя, как ребенок, который бежит от своих страхов. и все эти мысли, все эти упреки, все то, что я так не любил в себе, все это вызывало во мне ужасную злость, перемешанную с чувством одиночества и полнейшей тоски. мне надо было куда-то деть свое совершенно истеричное состояние, поговорить с кем-то, дать кому-нибудь, в конце концов, по ебалу. но вместо этого я просто летел куда-то вперед, совершенно не зная куда, в надежде, что таким образом я уеду от своих проблем в закат, похороню свои детские страхи за пределами нью-йорка, а на утро вернусь домой чистым, добрым, счастливым, будто бы и не было этого поганого вечера, будто бы и не было этой части меня, которую я так искренне ненавидел.

F. U. C. K.
I'm going to the U.K.
   funny. все было действительно очень забавно и весело. все выходные должны были пройти под этим девизом, потому что в подобной компании иначе быть просто не могло. каждый привносил толику сумасшествия в эту атмосферу всеобщего праздника. никто не говорил и даже не думал о том, что шоу закрыто, что продолжения не будет. все безоговорочно верили в то, что продолжению быть. вопрос был лишь во времени и в формате. но не смотря на все эти удручающие факторы, было невозможно сдерживать улыбку и задорный смех, когда аарон в очередной раз решает рассказать какую-то байку или пытается изобразить уилла. невозможно было стоять в стороне и не участвовать во всем этом безумии не только фанатов, которые радовали косплеями, милейшими веночками на головах и задавали странные вопросы, но и всего каста, где все были на одной волне. невозможно было оставаться безучастным, когда вокруг подобралась такая безумная компания. и порой мне действительно казалось, что все мы здесь - пациенты одного небезызвестного доктора, который решил собрать нас на свое пиршество. и нам всем пора было лечиться. потому что ганнибал - это не просто сериал, который создал талантливый человек. ганнибал - это диагноз. болезнь, которая прогрессирует в твоем мозгу и не собирается отступать. тебе остается лишь смириться с тем, что ты по уши погряз в этом и пути назад нет. поэтому стоит просто насладиться этим путешествием в мир, который подарил брайан. путешествием, которое собрало большую часть каста под одной крышей, позволив им отдохнуть, позволив им расслабиться, позволив пообщаться с поклонниками в менее формальной обстановке и раскрыть те карты, которые хотелось хранить в секрете до последнего. и эти выходные действительно должны были быть незабываемыми и забавными.

unbelievable. невероятная обстановка и атмосфера царила каждый день, который мы проводили здесь. все началось еще с пятницы. стоило только сесть в самолет и проникнуться предвкушением от предстоящего мероприятия. стоило только ступить на землю объединенного королевства и все проблемы, заботы и посторонние мысли улетучивались. я была счастлива оказаться здесь, быть частью этого шоу, окунуться в атмосферу, возможно, лучшего проекта на современном телевидении. я была счастлива, когда меня пригласили на пробы, а после утвердили на роль марго, потому что я знала, с какими невероятными людьми предстоит работать. я была давней поклонницей романов томаса харриса о ганнибале лектере, поэтому как только поступила информация о том, что собираются снимать сериал, основанный на этих романах, я заранее знала, что это будет нечто грандиозное. и ни разу не ошиблась. актерский состав был подобран невероятно точно, а от образа самого лектера хотелось провалиться сквозь землю. я видела множество различный образов, воплощающих опасную сексуальность. но то, что делал мадс, то,  к а к он это делал, было выше всяких похвал. на него хотелось смотреть, ему хотелось подчиниться. этого мужчину невозможно было не желать, потому что он был чертовски сексуален. он был настолько привлекательный, настолько загадочный, что нельзя было остаться равнодушной. он - словно сам дьявол во плоти. и осознав, что мне предстоит работать с этим человеком, осознав, что большую часть времени мне предстоит играть именно с ним, я не могла сдержать этой слегка безумной улыбки на лице. наверно, со стороны я смотрелась как девочка-маньяк, которая добралась до своего кумира. хотя почти так оно и было. мои восхищение и любовь к этому мужчине давно превысили все мыслимые и немыслимые границы.

chat. и вот мы уже сидим на совместной панели, отвечаем на разные вопросы и просто отлично проводим время. rdc не был похож не на один фестеваль, проходящий в таком же стиле. атмосфера здесь была менее официальной, каждый чувствовал себя частью нашей ненормальной семейки, которую собрал папа-фуллер, и не собирался отказываться главенства. но и существовало одно - самое главное - отличие от похожих мероприятий. обычно организаторы выставляли бутылочки с водой и стаканы для того, чтобы можно было в любой момент утолить жажду и смочить пересохшее горло. у нас же вместо бутылок с водой было пиво. очень много пива. его было даже слишком много, потому что в пятницу почти каждый актер каста был почти не в состоянии адекватно мыслить, говорить и даже двигаться. да, rdc переплюнул всех и вся и позволил делать то, что не позволялась делать ни на одном подобном фестивали. каждый, кто присутствовал, счел просто своим долгом бродить по отелю с бокалом carlsberg'а, обновляя его снова и снова, заливая в свой организм непростительное количество алкоголя. а после начинался поток сознания, который невозможно было остановить. особенно это касалось мадса. мне хотелось выйти из зала каждый раз, чтобы успокоить свой бушующий разум, стоило ему упомянуть об отношениях уилла и ганнибала. и остановить его было невозможно.

ганнибал позволит уиллу и дальше подбирать бездомных собачек даже после третьего сезона, чтобы сохранять их брак

именно хью был инициатором их поцелуя, который не включили в финальный эпизод

о, он лжец. Конечно же он читает их. он всегда их мне показывает.

и всякий раз, стоило мадсу открыть рот на нашей с ним панели, я знала, что сейчас нужно сдерживать себя и не смеяться слишком громко. не. смеяться. слишком. громко. господи, этот мужчина испытывал психику всего зала на прочность. и когда это кончится - неизвестно.

kick-ass. второй день нашего фестиваля подошел к концу и все начали потихоньку разбредаться по своим номерам отеля. мадс же поспешно укатил к себе на квартиру. наблюдая за тем, как все расходятся со счастливыми, но уставшими улыбками на лицах, мне совершенно не хотелось следовать их примеру. стрелки часов торопились пересечь границу трех часов ночи, а внутри меня бушевал ураган, который требовал выхода наружу. вряд ли кто-то захотел бы сейчас отправиться со мной в путешествие по ночному лондону, поэтому мне оставалось лишь вернуться в свой номер. и день мог бы закончится сладким снов в огромной кровати, если бы я не вспомнила о нашем с мадсом дневном споре. он был уверен, что я не смогу к нему заявиться домой, потому что у меня не хватит духу. это было даже странно, потому что мы с ним знакомы давно. мы стали отличными друзьями и знали друг к другу такой подход, о котором остальные не догадывались. но мне было странным то, что он настолько уверен в моей скромности. мне казалось, что я давно переубедила его в обратном, ведь именно на этой почве мы смогли так быстро найти общий язык. оба как будто не от мира сего. и вспомнив об этом, мне не хотелось его расстраивать и подтверждать его слова. не знаю, чего он добивался такой настойчивостью и своей уверенностью, хотя прекрасно знал, что споры я проигрывать не люблю, не люблю оправдывать чужие ожидания и обожаю делать то, что от меня ждут меньше всего. если только это не была его очередная уловка. тогда я с уверенностью могу заявить: мадс - ты чертов манипулятор. разве я могла ему отказать? поэтому полная уверенности и решительности, я, пытаясь вспомнить адрес его квартиры, отправляюсь на поиски приключений.

оказавшись перед нужной дверью, я несколько секунд сомневаюсь, а та ли передо мной дверь. в правильности адреса я не была уверена, потому что слегка нетрезвый мог ввести меня в заблуждение. ошибись я одной цифрой, или назови похожую улицу, сейчас я могла разбудить своим появлением совершенно невиновного ни в чем человека. но наплевав на все, я делаю шаг вперед, приближаясь к двери почти вплотную и висну на звонке. слышу, как квартиру наполняет мелодичный, но немного раздражающий звук, однако пальца с заветной кнопки не убираю. покорно жду, когда хозяин квартиры соизволит открыть мне дверь. свободная рука же сжимала упаковку пива, которую я успела прихватить в отеле. точку опоры составляла рука, которая продолжала вдавливать кнопку дверного звонка, потому что ноги отказывались держать равновесия. и, кажется, я была близка к тому, чтобы рухнуть прямо перед его дверью [от усталости или количества алкоголя в крови - мне самой не понятно]. наконец, я слышу, как в двери начинает вращаться замок и только в этот момент я отлипаю от звонка и ровно встаю, стараясь не упасть. мгновение и дверь передо мной открывается, на пороге стоит мадс в привычных спортивных штанах фирмы adidas и какой-то растянутой футболке. я ему даже позавидовала и пожалела, что сама сейчас не могу ощутить комфорт от безразмерной футболки.

- ты - провокатор, мэсс - в датской манере я произношу его имя и широко улыбаюсь, не сомневаясь, что он сам все понял - прошу - протягиваю ему пиво и, не дожидаясь приглашения, захожу в квартиру - я не могла прийти к тебе без твоего любимого carlsberg'а. и да, я знаю, что уже поздно, что у нас завтра завершающий день, что завтра много дел, но моя душа требует праздника. а какой праздник без тебя? - я смеюсь, пытаясь стянуть с себя обувь, и в итоге скидываю ее где-то в коридоре, оставив там же шляпу и пальто. на секунде мне кажется странным мое поведение и столь поздний визит к нему, но потом переключаю свое внимание на обстановку в квартире и забываю об этих бездарных мыслях. и мне кажется, что алкоголя в моей крови было меньше, чем я думала изначально. даже самой себе я казалась слишком адекватной и спокойной. впрочем, у нас впереди была еще вся ночь для безумства. и не важно, что завтра предстоит тяжелый день. не важно, что время близиться к утру. плевать на все. сегодня я живу момент. и сегодня я хочу веселиться. а веселиться с мадсом куда занимательнее, чем вы можете себе представить.